– Мы и так занимаемся скупкой соболей и мамонтового бивня,– как отрезал, ответствовал Манньыаттаах.
– Отец! Надо заниматься скупкой не здесь в Якутске, а прямо на местах, на севере- там где пушнина добывается. Это позволит нам отсечь всех посредников и скупать по более низкой цене. Причем надо не только скупать, а обменивать на нужные промысловикам товары. И делать это надо в факториях, которые мы откроем на севере повсеместно. А пушнину предлагаю продавать не в Хабаровске, а напрямую американцам и англичанам! А для этого предлагаю отправить меня в Москву и Петербург для проведения переговоров…
Старший Никифоров пытливо посмотрел на Гаврила, затем стал теребить свою жидкую бородку на своем длинном морщинистом лице.
Но гнев, вызванный тем, что его сын вспомнил тот случай с сенокосчиками, не отпускал его. Досада на односельчан сидела внутри и свербила его. Наконец старик прервал свои раздумья и начал говорить короткими рублеными фразами:
– Это большой риск! Мне надо подумать. Пятьдесят тысяч рублей золотом- это большая сумма денег. А я не хочу прогореть! Сейчас меня зовут Василий Монетный, а я будут звать «Василий Бесштанный». Хватит на сегодня- я устал. Езжай к себе домой!
Гаврил ничего не говоря, развернулся, сел на коня и поехал к себе домой. Ожидавшая дома Мария по осанке мужа и по его угрюмому взгляду поняла- старик отказал. Мария ничего не сказала, лишь погладила мужа по руке. В ответ Гаврил посмотрел ей в глаза и сказал:
– Ничего. Я все равно найду выход!
В это время Манньыаттаах, подкинул дрова в камелек, поковырял в нем углями и ушел в себя думами. Огонь благодарно принял новую порцию поленьев и заиграл веселыми бликами на лице у старика.
Василий Сергеевич решил заняться своим любимым вечерним занятием- протереть и посчитать свои ненаглядные золотые монеты. Он крадучись подошел в угол своей комнаты, куда никому не разрешал входить без разрешения. Из незаметного глазу углубления за камельком достал свой сундучок обитый железом. Сгорая от нетерпения и вожделения, открыл замок сундука ключом, который всегда носил на шнурке у груди.
Завораживающий блеск золотых монет осветил жилище Василия Манньыаттаах. Бережно Василий разложил суконное полотно на столе и стал раскладывать золотые монеты, укладывая их рядами и столбиками в соответствии с номиналом и годом чеканки. Затем большими кистями своих рук стал поглаживать монеты и наводить суконной тряпочкой блеск на них.