Роб осмотрел салон автомобиля и позвал Мику.
– Кажется, мы вовремя. Они ещё живы!
Смотритель выбил остатки лобового стекла, а ловкая девушка нырнула в салон, чтобы отстегнуть ремни безопасности и освободить двоих мужчин. Оба были без сознания. На пассажирском сиденье находился парень, немного постарше Мики, а за рулем совсем ещё юноша, скорее всего только недавно достигший совершеннолетия. Выглядел он даже чуточку младше девушки. Никаких опознавательных знаков на форме не было. Даже группа крови не указана. На груди были лишь нашивки с порядковыми номерами «144» у старшего и «748» – у младшего.
Вытащив обоих военных на улицу, смотритель и Мика обработали их раны.
– Роро будто знал, что его помощь понадобится. Всё рвался за мной следом.
– Твой кролик настоящая умничка, но здесь нам лучше позвать Артура. Пусть возьмёт ещё пару крепких ребят и носилки. А пока ты за ними сбегаешь, я осмотрюсь вокруг и попробую поточнее разобраться, что именно произошло. Надо следить за ситуацией.
***
Семьсот сорок восьмой очнулся в тускло освещённом помещении. Пахло травами и медикаментами. Молодой солдат Цитадели поёжился: было не холодно, однако по спине пробежали мурашки.
– Не хватало ещё подцепить здесь какую-нибудь заразу.
Юноша осмотрелся: комната напомнила медчасть. Три узкие койки, одну из которых занимал сам Эммануил, а вторую его старший – сто сорок четвёртый. Вдоль стен разномастные, но аккуратно отремонтированные шкафчики, в углу вешалка с выстиранным медицинским халатом, чистый стол с письменными принадлежностями, стопкой бумаги и парой записных книг.
– Можно подумать, этим дикарям есть дело до писанины. Разве только, кто из недавних депортированных, получивших образование в городе, и сможет прочесть для них что-то…
Хотя помещение и не походило на грязный барак, сооруженный из обломков, какими по мнению юноши должны были быть все постройки застенцев, парень оставался настороженным. Он не мог признать, что известная и понятная ему картина мира не соответствует действительности. Хотя его старший товарищ и говорил, что многое в идеологии города сильно преувеличенно, всё же Эм опасался обитателей застенья.
Внезапный шорох за окном заставил Эммануила резко дернуться. Парень едва не слетел с койки, шарахнувшись в сторону. На него уставились свирепые глаза, отсвечивающие в слабом свете лампы красным. Тварь была до того огромна, что полностью заслонила проём, но рассмотреть гостя в сумерках не удалось. Убрался он так же внезапно, как и появился.