– О, так вот почему ты грустный. Тебя опять отчитывали за всю контору? По какому поводу?
– Нет-нет! Не совсем… В общем, это было даже полезно, ибо нам дали подсказку по делу профессора, но давай пока не будем о работе. В конце концов, у нас обед.
– И что, думаешь, здесь неплохо кормят?
– Думаю, что разнообразие нам не помешает.
С этими словами он смело зашагал к стойке, за которой стояла тощая старая кошка с недовольной мордой в смешном поварском переднике. Перед ней, на витрине, было разложено много всяких блюд, но все без изысков. Единственным исключением была выпечка. В наше голодное время одним из главных кулинарных изысков, которым себя можно было побаловать, были булочки, ватрушки, шаньги и прочие хлебные вкусности. Особенно среди прочего выделялись завитушки, политые сладким медовым сиропом со стойким запахом и привкусом корицы.
Они лежали в центре витрины, как бриллианты в коллекции какого-нибудь британского музея, будучи главным украшением меню. При одном только взгляде на них наворачивались слюнки, однако этот позыв мне с усилием пришлось подавить, и когда Йозеф стал обыденно заказывать за нас двоих, вмешаться в этот процесс на словах об этих булочках с корицей:
– Нет, две булочки не надо!
Мой товарищ удивлённо посмотрел на меня:
– Ты что же, не будешь? Мы вроде всегда берём их в той булошной, не думаю, что эти сильно хуже тех…
– Нет-нет! Я не беру их не потому, что сомневаюсь. Выглядят они вполне себе аппетитно! Просто я решил отказаться от некоторых излишков.
– Правда? Почему это?
– Решил следить за своим весом. А то, знаешь, я начинаю терять форму к своим тридцати пяти!
– Послушай, Феликс, с чего ты взял, что…
Тут его прервала недовольная буфетчица:
– Вы будете это обсуждать тут или будете заказывать? Я не могу полтора часа слушать ваши россказни!
– Да-да, простите! – сказал я и обратился к другу: – Заказывай дальше.
– Ну… Ладно, в общем… Всё с едой, давайте вовсе без булочек! – сказал койот. – И ещё две кружки крепкого чёрного чаю без сахара.
Мы дождались, пока нам выдадут еду, сели за дальний столик, где Йозеф спросил у меня, приступая к своей ухе:
– Зачем ты перед ней извинился? Она же нахалка!
– Да так, было как-то неудобно, что мы время отнимаем.
– У кого? Тут кроме нас никого нет! И это её обязанность как образцовой работницы столовой: выслушивать заказы клиентов, даже если они отвлеклись на разговор. Вот она бы не умерла, если бы мы с тобой сейчас поговорили за стойкой. Её-то это как касается?