– Заткнись, тебе гов…
– Не подумаю. Где она там в комнате сидит, думаете? В душевой по делу: тело-то почти тю-тю, не работает! А ты, старший братик, вместо того, чтобы увезти её от придурков-родителей, играл в молчаливого заботливого страдальца. Даже сейчас ты неделю ждал, прежде чем её проведать! Да если б вас сюда не взяли, сдохли бы там все!
– Случиться может что угодно. Никто не болеет по собст…
– Может и случиться, но вам, людям, в отличие от нас, позволено выбирать, что с этим делать. Чаще всего вы выбираете поджать хвост и хныкать, и слабые характеры мы отсеиваем. Не знаю уж, выбираете ли вы такие или нет. Не мое дело. Я за версту чую искаженные судьбы и мертвые желания! И защищаю их! Вот ты, парень, три года ищешь удачной возможности для признания. Тот кусок камня в худи мечтала петь в Мариинском и Гарнье. А ты… – при взгляде на мадам Мумут на лице доппельгенгера появилась хищная ухмылка, – ты ждешь его уже…
– Хватит. Отсылай её, – вдруг рявкнула коллеге декан онейрологии, обычно знаменитая темпераментом мраморной статуи.
– О, стыдно? Ах нет! Обидно! Больно! Твоя мечта воет на всю округу! Третье столет…
– Ну всё, доболталась.
Что там случилось дальше, я рассказать не могу. Подобный взрывной волне эффект от некоего действия мадам Мумут отправил доппельгенгера обратно КУДА-ТО, а наблюдателей – в забытье.
Едва откачанный, как и все мы, Бернардитой, Вася первым делом поспешил к «оригиналу» сестры.
– Ника? Открывай, мы со всём разобрались. Ребята тут принесли тебе новых книжек и хотели извиниться за… ты чего? Сестренка?
Зашедший вместе с ним Мигель резко побледнел и не допускающим возражений тоном велел нам уходить куда подальше.
Про Веронику мы больше ничего не слышали, а Васю, если верить сплетням, перевели в другой корпус. Перед этим он всё бормотал что-то про томатный сок, а руки его тряслись.
***
Когда спустя пару дней я, окончательно изведясь, почти отважилась идти за разъяснениями к докторше, в дверь осторожно постучали. За ней мне попался забавный мужчина лет пятидесяти с зачесанными в пышный короткий хвост волосами и небольшими бакенбардами. Его круглые, будто совиные, близко поставленные глаза стали ещё круглее от ужаса, и вместо ожидаемого вопроса вроде «как пройти в библиотеку» я услышала нервный шепот:
– О, какой кошмар! Очень виноват, не думал, что это спальня дамы! Исчезаю.