Вздохнув, Алевтина убрала телефон в сумку.
– Извини, мамуль…
– Милая, что у тебя творится?
– Да ничего особого не творится, всё нормально, – Алевтина не смогла скрыть тяжёлый выдох.
– Да в каком же месте оно нормально? Он тебя контролирует, держит в узде. Синяки начали появляться на теле. Твои глаза совершенно потухли! А дальше что? Ты чего ждёшь?
– Мам, ну ничего я не жду. Я же сказала, что всё нормально! – Аля нахмурилась, не желая слушать наставления матери.
– Милая, тебе даже чужая девушка сказала, что от таких бежать надо – да, я слышала это.
– Мамуль, ключевое слово – “чужая”. Она увидела три секунды наших отношений и сделала какие-то свои выводы…
– Вот именно, за три секунды уже успела сделать выводы! Вы явно не целовались и не хохотали счастливо в этот момент!
Алевтина молча потупилась.
– Алечка, мы не для того растили тебя в любви, заботе и неге, чтобы ты попала в лапы какого-то морального урода и страдала всю оставшуюся жизнь!
– Мам! – Алевтина возмущённо сверкнула глазами, – он не моральный урод! Просто, понимаешь… – в голосе девушки появилась нежность, – его в детстве недолюбили. Его папа ушёл от них, мама гораздо больше любила сестрёнку от второго брака… И, в общем, он был очень несчастным, по сути, брошенным ребёнком, и до сих пор больше всего на свете боится предательства! И я его не предам!
– А себя?
– Что себя?
– Себя ты не предаёшь сейчас? Счастливую голубоглазую девчонку, которая распевала песенки на всю улицу и обклеивала стены комнаты картинками с мечтами, которые должны исполниться? Аля, очнись, он взрослый мужчина! И должен либо сам справляться со своими детскими обидами, либо прорабатывать их у психотерапевта – но никак не транслировать их на хрупкую нежную молодую женщину, ссылаясь на то, какой он страдалец, и как он теперь не доверяет всему миру! Алечка, это его зона ответственности. И если ты продолжишь его спасать, прогибаясь под его требования и странности, то он будет затягивать тебя в этот омут страданий всё глубже и глубже. Поверь мне!
Алевтина молча смотрела на свои колени, не зная, что сказать. Она чувствовала, что мама права. И впервые за долгие недели чувствовала себя спокойно и умиротворённо… Пока вновь не пиликнул телефон. Девушка потянулась, было, к нему, но усилием воли остановила себя.