Бережно и аккуратно, в упоительном и неизведанном предчувствии Изнанка обводил пальцами нежные скулы, податливые ушные мочки номера Т7. Он закрыл веки от навеянного воображением удовольствия и подумал: а что, если их прогулка окончилась бы совсем иначе? В груди разгоралось пламя неистового возбуждения. Изнанка стал расстегивать ремень кофейного окраса, затем потащил вниз ширинку и вплотную приблизил таз к лицу куклы, однако вдруг ощутил необъяснимое сопротивление. В неподвижных сумерках комнаты возникло пронзительное короткое слово: «Стой».
Изнанка замер со спущенными штанами. Его веки резко подлетели, глаза стали ощупывать темноту. Вновь мягкий толчок в живот и затем торопливый шаг назад. Воздух прорезал гадливый вопрос: «Ты же не собирался это делать прямо так?»
От тотчас охватившего его ужаса, Изнанка проглотил язык. Это говорила кукла под номером Т7. Она бесшумно подскочила на ноги, показала свое холеное и выглаженное лицо, изъеденное тенями, и произнесла:
– Молчишь? Я ведь тебя узнала. А меня ты помнишь?
Изнанка потряс головой, пытаясь развеять наваждение. Не удалось. Фантом воспоминаний ожил прямо на его глазах.
Он хрипло выдавил:
– Так значит…
Собственный голос показался ему посторонним, чужим и главное – лишним. Он замолчал. После недолгой остановки его заледенелое сердце учащенно забилось в груди.
Кукла опустила серые глаза, на лицо опустилась задумчивая маска.
– Ты поможешь мне отсюда сбежать?
Лоб Изнанки покрылся липкой испариной. В горле застрял плотный комок.
– Сбежать?.. – эхом выдавил Изнанка. Он стал плохо соображать и и провел тыльной стороной руки по влажному лбу. – Зачем же сбегать?..
Номер Т7 мялась на месте, ее разрывали какие-то невидимые постороннему чувству внутренние противоречия. Наконец призналась:
– Я хочу обратно на свободу. Хочу снова жить. Это ведь так естественно – желать видеть этот мир. Почему бы не сбежать, пока не поздно?
Сбитый с толку, Изнанка быстро натянул штаны, застегнул ширинку и вставил язычок ремня обратно в отверстие. Когда он одевался, его смятение преобразовывалось и прежняя уверенность частями возвращалась обратно. Все это ему лишь снится, внушал он себе. Галлюцинация, да и только.
– Как… – Сглотнул. За это время у Изнанки пересохло в горле. – Как ты здесь оказалась?
До сих пор ведение диалога с куклой казалось бы чем-то неестественным. Изнанка не чувствовал рядом с собой живого собеседника. И этот оптический обман, холостые слуховые колебания странным образом отнимали у него силы.