Он обводит взглядом зал, где кто-то вяло щёлкает по клавишам, кто-то пьёт кофе. В этом мире правил и отчётности он всегда был чужим – слишком живым, слишком настоящим. Небрежным движением он скидывает пальто на ближайший стул, даже не замечая чужих вещей. Бросает в пространство:
– Ну что, живы?
И проходит вперёд, словно весь офис создан только для того, чтобы быть его немой аудиторией.
В обеденной зоне, возле стойки с автоматом для кофе, развалился Оливер – загорелый, подтянутый, обычно чересчур правильный для этой компании. Но сегодня даже он был другим: с растрёпанными волосами, помятым воротником и ленивой ухмылкой.
Увидев Даниэля, Оливер приподнял картонный стаканчик, как бокал:
– Вот кто вчера победил по всем статьям! Ты жив вообще?
Даниэль усмехнулся, потрогал виски, словно проверяя, на месте ли голова:
– Пока жив, но мир крутится подозрительно быстро.
Они обменялись понимающими взглядами: два слегка разбитых, но довольных жизнью мужчину. Оба в лёгком похмельном угаре, оба с отблеском вчерашних триумфов в глазах.
Оливер хмыкнул:
– Ты вчера устроил шоу века. Когда ты начал заказывать всем подряд текилу – я понял, что вечеринка перешла на новый уровень.
Даниэль прыснул от смеха:
– Главное – вовремя знать, где заканчивается трезвость и начинается искусство.
Они расселись на высоких стульях, разлив по новым стаканчикам бодрящий чёрный кофе. Разговор перетёк в извечную мужскую тему – подвиги.
– Ладно, признавайся, сколько собрал номеров? – ухмыльнулся Оливер.
– Скромно. Пять.
– Всего пять? – наигранно ужаснулся Оливер. – С твоим-то талантом?
– Я брал качеством, не количеством, – невозмутимо парировал Даниэль, отпивая кофе.
– А ты?
– Три… и одно обещание подумать. – Оливер рассмеялся. – Но ты видел Марту? Она прямо мечтала, чтобы её унесли на руках.
Даниэль щёлкнул пальцами:
– Да я бы и унес, кабы ноги не подкосились.
Смеются. Настоящее, живое удовольствие от глупостей, которые они творили.
И тут, конечно, речь заходит об офисных девушках.
Оливер склоняет голову, оценивающе глядя в зал:
– Эмма – чистый сахар. Только чуть поменьше косметики бы…
– Лена ничего, если закрыть глаза на лишние пять кило, – поддерживает Даниэль, хищно сощурившись.
– А эта блондиночка из бухгалтерии…
– Простушка, – отрезает Даниэль. – Скука смертная.
Они переглядываются, словно два заговорщика на королевском балу. Пьянящее чувство превосходства делает их шутки ещё громче.