Алиса удивилась – раньше подруга не откладывала на завтра то, о чём можно было посплетничать сегодня и по своему простодушию сразу выкладывала все новости.
– Ну мне ещё надо умыться, одеться, – нарочито равнодушно произнесла она, чтобы слегка поддразнить Дашу, – я даже ещё не выбрала, в чём я проведу в этом году свою ежегодную предрождественскую траурную неделю, – многозначительно добавила Алиса, – ты же знаешь, как я страдаю в это время года.
– Знаю, знаю! Надо заканчивать с этим! – решительно сказала Даша, – вот как раз будет прекрасный повод, чтобы возродить тебя к новой жизни!
– Ладно, – буркнула Алиса, – уже одеваюсь!
Сказать-то легко, но не так просто сделать. Алиса относилась к тем людям, которые знали толк в ритуалах и исполняли их с чувством и с толком. Поэтому она собиралась выбрать нечто трагическое, но нарядное, но строгое, такое, чтобы в её облике была заметна благородная печаль, ну даже изысканная что ли. К тому же Алиса никогда не повторяла наряды. В этот раз она отмечала пятилетний юбилей («можно ли применять слово юбилей по отношению к событию, которое так сильно меня ранило? Да и подходит ли это слово? – продолжала Алиса свой внутренний монолог, – всё-таки это понятие имеет положительную окраску, а тогда я получила столь глубокую травму, и именно накануне Рождества, что до сих пор этот светлый праздник для меня неразрывно связан с неожиданным предательством самого близкого человека, я тогда словно удар ножом в спину ощутила, да ещё и нанесённый походя, с улыбкой!», – размышляла она, машинально перебирая аккуратно развешенную в шкафу одежду.
Она передвинула вешалку с чёрным платьем. «Это платье-футляр я надевала два года назад, а вот этот костюм-тройку, на следующий за ним, а в первый года траура по потерянной любви вот это чёрное шёлковое, в пол – словно на импровизированных счётах Алиса перекинула следующую вешалку … а вот это как раз то, что нужно, надену брючный костюм с прямыми брюками и жакетом, очень напоминающем фрак». Лишь на секунду она засомневалась, не слишком ли нарочито будет выглядеть такой наряд, но решила: скорбеть, так скорбеть – на полную катушку!
До Рождества оставались считанные дни. Город напоминал Алисе то ли потерянную в далеком детстве музыкальную шкатулку со знакомыми фигурками, то ли сказочную книжку-раскладушку, тоже безвозвратно исчезнувшую по ходу жизни, и оттого ставшую синонимом уютного, но недостижимого счастья …