Что-то необъяснимое и тревожное в его неожиданном поведении казалось ей странным и нелогичным. Люди его круга, как ей всегда казалось, просто не способны на бескорыстные поступки, руководствуясь в жизни лишь холодным расчетом и трезвым прагматизмом.
Вивиан тихо вздохнула, почувствовав нарастающее напряжение в висках, и устало провела ладонью по лбу, пытаясь отогнать назойливый рой непрошеных мыслей, тревоживших ее сознание словно назойливые осенние мухи.
Ее рука словно не повинуясь воле, машинально скользнула под ворот простого платья из зеленой шерсти и коснулась маминого медальона, неизменно висевшего на тонкой серебряной цепочке на шее. Холодный на ощупь металл, едва согретый теплом ее кожи, показался одновременно близким и до боли знакомым, и в то же время – чужим и отстраненным, словно безмолвный укор из далекого прошлого.
Какой-то смутный, не поддающийся логическому объяснению инстинкт упрямо подсказывал ей: если она не отступит и продолжит копать дальше в этом запутанном деле, то неизбежно обнаружит нечто гораздо более опасное и значительное, чем привычные коррупционные сделки городских чиновников.
И все же, несмотря на смутную тревогу и нарастающее чувство опасности, она отчетливо понимала, что уже не в силах остановиться. Журналистское любопытство, замешанное на врожденном упрямстве отца и материнской французской жилке любви к приключениям, неудержимо влекло ее вперед, в самую гущу неизведанного.
– О, мисс Харпер, снова трудитесь над очередной обличительной статьей, грозящей перевернуть верхи бостонского общества? – раздался за спиной сладкий, словно приторный ликер, голос.
Вивиан даже не считала нужным поднимать голову, чтобы убедиться в правильности своей догадки – это могла быть только Дженна Моррис. Ее голос звучал приторно-сладким, как перестоявшийся и плохо заваренный чай в дешевой чайной, но за этой нарочитой тягучестью, словно острый шип розы под мягкими лепестками, скрывалось тонкое, отточенное лезвие язвительной насмешки, направленной исключительно в ее сторону.
Дженна лениво прислонилась к краю ее письменного стола, демонстративно небрежно опираясь на него бедром в модном платье лимонного оттенка, и неторопливо накручивала на тонкий палец огненно-рыжий локон, словно непринужденно оценивая, стоит ли ей сегодня продолжать эту уже привычную игру в кошки-мышки, или лучше все же выбрать себе другую, менее упрямую и неприступную жертву для своих острот.