Его проводили в шатер деда. Женщины готовили самые вкусные блюда.
Дед не задавала вопросов. Он знал нрав своего Аджмала, спокойного как пустыня в безветрие, бездонного в своих мыслях, как ее пески, буйного в своем гневе, как красная буря. Раз внук здесь – его что-то сильно тревожит.
–Ты плохо ешь, – сказал дед, наблюдая, как Аджмал кладет на свою тарелку лишь маленькие кусочки из того, что стояло перед ним.
–Я не голоден. Отдайте все людям, пусть и у них будет праздник, – произнес Аджмал, ополаскивая тонкие пальцы, – я приехал увидеть тебя.
–Тебя что-то тревожит, мой мальчик? – глаза деда, уж светлокарие, из-за возраста, смотрели с вниманием и заботой.
Аджмал тяжело вздохнул.
–Тоска… Еда имеет привкус тлена, будто все это я уже тысячи раз пробовал. Женщины не интересны. Я не помню лиц, ни одной. Белые, черные, рыжие – все одинаковые. Пустота какая-то. Тоска… Книги не интересны, будто я уже все это читал и на перед знаю, о чем они. Мне тридцать три, я чувствую себя стариком, который все познал и попробовал. Золотой дворец пожирает меня изнутри, но я, как и мама, не могу из него выбраться… – на несколько долгих минут он замолчал, – Я словно стою пред огромной шахматной доской. Фигуры уверены, что ходят сами по себе, а я всего лишь сторонний наблюдатель, ничего не понимающий в их битвах! Пришло мое время вступить в эту игру и тогда… Я столько лет шел к этому, а сейчас не знаю, хочу ли? Я потерял дорогу, дед. Передо мной так много путей, каким идти? Куда? Кажется, что всеми ими я уже ходил сотни раз в своей голове! Я хочу спросить у матери-пустыни, куда мне идти? Как вернуть вкус жизни? Отведи меня к фукаре…
Он поднял на деда свои карие глаза. В них стояли слезы. Дед помолчал. Потом с трудом, как и все старики, поднялся и произнес:
–Ложись спать, мой мальчик. Мы выедем, когда звезды еще будут царить над пустыней.
***
Фукара – шаман отшельник, был частью бедуинского племени. Ему задавали самые важные вопросы. Он мог разговаривать с матерью-пустыней, с духами умерших и с теми, кому еще только предстояло прийти в этот мир. Фукара с арабского обозначало «слабый». Он и правда был слаб. Не ел мяса, питался только водой и фруктами – слишком скудная еда для пустыни, поэтому его берегли и охраняли. Свой фукара был почти в каждом племени, но настоящий рождался один раз в сотню лет. Только когда мальчик достигал половозрелого возраста, в нем мог открыться дар. Племя, в котором просыпался истинный фукара, считалось благословенным небесами, ведь шейху такого племени мог открыться замысел Всевышнего!