Невысокие смуглые мореходы работали нагими, если не считать кожаной набедренной повязки, в каких ходят критяне. Они носят их под своими юбочками, что на эллинский взгляд иногда просто смешно: как говорится, много визгу, да мало шерсти. Кое-кого из тех, что слонялись по рынку, можно было принять за девиц. На первый взгляд казалось, что здесь лишь молодежь и седобородые. В Трезене, как и в большинстве эллинских городов, принято выбривать половину лица мужу, совершившему какой-нибудь неблаговидный поступок, – чтобы подольше не забывал. Ну а видеть людей, преднамеренно избавившихся от бороды, было просто невыносимо. Я не мог поверить собственным глазам. Свою-то бородку я ощупывал постоянно, но она была еще почти незаметна.
Эти щеголи в вышитых юбочках, с перетянутой осиной талией элегантно прокладывали себе путь. Некоторые, отыскав живые цветы, украсили ими длинные волосы. На их запястьях болтались свободные браслеты с печатями на золоте или резном камне; от критян исходили загадочные пьянящие запахи.
Я шел по рынку, приветствуя ремесленников и землевладельцев. Вряд ли критяне принимали меня за уроженца этой деревни, однако внимания уделяли не больше, чем какому-нибудь приблудному псу. Лишь некоторые удостаивали меня взглядом. Присмотревшись, я заметил, что к собравшемуся люду критяне относились так, словно бы это акробаты и мимы, которые собрались здесь, чтобы повеселить их; они показывали на людей и товары, окликали друг друга и пересмеивались между собой. Один из них набрал целый плащ редьки и лука и, подойдя к горшечнику, обратился к нему по-эллински с жеманным критским выговором:
– Мне нужен горшок, чтобы положить овощи. Этот подойдет.
Когда горшечник объяснил, что это лучший его сосуд, предназначенный для стола, критянин лишь повторил:
– Ничего, подойдет, – не торгуясь, заплатил и побросал в него свои овощи.
Затем я услышал негодующий женский голос. Кричала молодая жена маслодела, торговавшая, пока муж трудился за прессом. Критянин совал ей деньги[43] явно не за горшок с маслом, потому что хватал женщину за грудь. Деревенские уже подступали к нему; назревала заварушка, я решил вмешаться и ткнул критянина в плечо:
– Слушай, незнакомец. Не знаю, какие обычаи у тебя на родине, но здесь перед тобой честные жены. Если тебе нужна женщина для развлечения, обратись вон в тот дом с раскрашенной дверью.