Присутствие монахов из Аэтельгарда внесло свои коррективы. Брат Терон каждый вечер осматривал их раны, обрабатывал ссадины и ушибы целебными мазями, которые он принес с собой. Его тихий, успокаивающий голос и мягкие прикосновения творили чудеса, снимая не только физическую боль, но и часть душевной усталости. Сестра Лира перед каждой ночевкой обходила их лагерь, чертя на земле и камнях сложные рунические символы. Эти обереги, по ее словам, должны были отпугивать мелких тварей Спящего и создавать вокруг них «кокон тишины», защищающий от ночных кошмаров и ментального влияния тьмы. И действительно, спать они стали спокойнее, хотя тревожные сны не покинули их окончательно.
Ларс и Алекс большую часть времени проводили вместе. Теперь, когда у них были более подробные карты и тексты из Аэтельгарда, они пытались спланировать свой дальнейший путь и глубже понять суть Ритуала Связывания. Ларс, с его даром хроматической эмпатии и знанием древних языков, расшифровывал наиболее сложные пассажи, а Алекс, с ее прагматичным умом и опытом лидера, пыталась претворить эти мистические знания в конкретный план действий.
«Здесь говорится о "резонансных точках"», – Ларс водил пальцем по древнему свитку, его лицо было сосредоточенным. «Альтарь Предтеч – это не просто место. Это… главный резонатор. Но чтобы он заработал, нужно активировать несколько меньших точек, "гармонизировать" их с основной мелодией мира. И эти точки… они разбросаны по всему югу. Некоторые – в очень опасных местах».
«Значит, нам предстоит не просто добраться до Альтаря, а совершить целый поход по этим "резонансным точкам"?» – Алекс нахмурилась. Это усложняло их задачу в разы.
«Похоже на то», – кивнул Ларс. «И каждая такая точка, скорее всего, будет охраняться. Либо слугами Спящего, либо… чем-то еще». Он посмотрел на нее, и в его глазах отразилась тревога. «Аэтельгард дал нам знания, но путь по-прежнему должны пройти мы сами».
Их беседы часто выходили за рамки планирования миссии. Ларс рассказывал ей об Аэтельгарде, о его истории, о философии своего ордена. Алекс, в свою очередь, делилась с ним воспоминаниями о Кингсбридже, об уличной жизни, о своей борьбе за выживание. Их миры были так не похожи, но они находили все больше точек соприкосновения, их души, казалось, тянулись друг к другу, находя утешение и поддержку. Рорик молча наблюдал за ними со стороны, его лицо оставалось непроницаемым, но Алекс иногда ловила на себе его взгляд – задумчивый, чуть насмешливый, но без прежней враждебности.