Знаменитая пивнушка в переулке на Богатяновской действительно была хорошо видна из окна следственного изолятора. Об этом я узнал позже от отца.
В девятнадцатом веке в тюрьме в основном сидели воры и мошенники, растратчики и убийцы. После революции камеры наполнились «политическими». Вначале гласными городской думы и царскими чиновниками. Когда же их расстреляли, стали сажать «оступившихся» товарищей, в том числе и моего отца. Здесь, вместе с матерыми уголовниками, коротали время до расстрела знаменитые красные командиры Думенко, Пархоменко, первый директор завода «Ростсельмаш» Глебов-Авилов и многие другие…
Непосредственно перед зданием тюрьмы – жуткие сцены: ждущие очереди на передачу родственники и близкие заключенных, люди метались, что-то кричали под окнами. Из-за решеток выглядывали бледные арестанты, махали нам руками.
Что-то кричала и моя мама. Когда она видела лицо отца, то он знаками показывал, что с ним все нормально, чтобы она успокоилась, не переживала…
Через весь город мы проделывали утомительный маршрут обратно.
Повторялось все это несколько раз, но через пару месяцев отца неожиданно выпустили.
В детстве, Сережа, все представляется особенным и значительным, и то, что запоминается в детстве, запоминается надолго, иногда – на всю жизнь.
Наши детские воспоминания носят отрывочный характер, состоят, на первый взгляд, из мелочей. Но именно из этих мелочей и формируется отношение человека к миру и к крупным явлениям.
Мне памятна поездка к нашим родным на Брянщину: и детские страхи в пустых комнатах, и старинные сундуки в доме бабушки, и как целыми днями с ватагой мальчишек я носился по округе, купался в прохладных водах речки Бобрень, протекавшей через деревню, ловил пескарей. Какое тем летом было синее-синее небо!
Было это, дай Бог памяти, в 1930 году, когда мы с родителями поехали на их малую родину навестить родню. Я только пошел учиться в школу. Двумя годами ранее у меня родилась сестра Руслана [3]. А позже к нам в Ростов приезжал мой дедушка – папин папа [4]. Приезжал на лечение. Родители помогли определить дедушку в больницу, и его успешно там прооперировали. Это был как бы первый сигнал, первая весточка о том, что родные пенаты заждались моих родителей, пора в путь-дорогу. И вот как-то отец пришел с работы и сказал: «Всё, собираемся, завтра едем в Бобрик!»