Сон приливал и отливал волнами. Свят был как бы не в себе, но и отлично слышал теперь соседа немца. Какой-то работяга или инженер командировочный. Эти живчики всегда выбирают место у окна, как будто каждый раз там новое кино показывают. Он подпихивал немца в твидовый локоть и предлагал банку пива из аэроэкспресса. А тот вдруг отказывался, умник, ишь, фразой из «Брата» балабановского: «Что русскому хорошо, то немцу смерть», отчего инженер не уставал довольно ухать филином. На всю жизнь, наверно, запомнит и будет пересказывать…
«Что русскому хорошо, то немцу смерть. – Свят разлепил дремотные, налитые кровью глаза. – До чего идет этому пассажиру-немцу скромная улыбка актера Кузнецова». И так он отказывался от русского пива, и так беззащитно улыбался корпулентной стюардессе «Аэрофлота», тыкавшей пальцем в платное меню и толкавшей синим фирменным бедром…
Короткая цитата обросла кустарником смыслов. Появились смутные значения и тени, какая-то злоба, плохая тайна.
Свят стал перебирать в памяти юной, отзывчивой, актуально-твердотельной…
Что там за эпизод был в «Брате»?
Протягивает Данила пачку денег Немцу. На, бери. Это был разговор про город, что в городе люди слабые, а деньги решают, ведь так поначалу предполагал Данила… А Немец ему и отвечает. «Что русскому хорошо, то немцу смерть…» Немец этот нищий, в рванье ходит – но деньги не берет. Как так, Свят? А вывод простой. Немец зрителю говорит, что это русскому городскому человеку хорошо подачку получать, русскому нужны деньги большие, бандитские да легкие, он к этому стремится, как к мечте, в этом сила города – а немцу нельзя. Немцу это неправильно, не заслужил, это его развращает, не по душе это. Немец уж как-нибудь сам, тихой сапой, и Данила понимает и злится…
Тут же разбудила Свята крепкая рука стюардессы.
– Займите место и пристегните ремни.
Вот тебе и четыре с половиной часа. Закрыл глаза – открыл.
Встал, вышел; телетрап; получить багаж; собраться группой.
На пути через терминал услышал белый рояль. Что-то элегическое играл крохотный азиат с красным рюкзаком. Телевиком бы на ходу… но Святу лень даже айфон доставать. Устал. Кажется, что накрыт тем самым белым одеялом в своей кровати, тяжелым, как наст, и все еще лежит в том утре, когда на него набросились со всех сторон. Горят синие ванты декоративного моста над входом.