Будем вместе, будем счастливы. Семейная жизнь замечательных людей - страница 13

Шрифт
Интервал


– Со мной нет Наташи и Ади.

– Спускайтесь!

Легко сказать, но как спуститься, если вместо лестницы и двери один черный провал?

Маша и еще одна девушка, княжна Маша Кропоткина, недолго думая, прыгнули туда, где обрывался лестничный пролет. Остальных спустили на простынях подоспевшие пожарные.

Нужно было найти потерявшихся детей и скорее увести их из того ада, в который теперь превратился сад перед домом.

Маше казалось, что началась война, что она, печальная, далекая, русско-японская, в мгновение ока приблизилась, ворвалась в ее жизнь, сделала ее героиней «Войны и мира», но не Наташей Ростовой на первом балу, а безымянной солдаткой, которая ищет своих среди скрученных, стонущих, умирающих. Мечта стать героиней романа сбылась самым страшным образом.

Стоял погожий летний день, но девушку била дрожь от внутреннего холода. Долго ли она ходила среди раненых, Маша не могла сказать. Она старалась во всем подражать спокойствию отца и матери, поила тех, кто содрогался в истерике, валерьянкой, отдавала каким-то людям какие-то распоряжения, которые сама не могла потом вспомнить и понять… Зачем все это?

Вот лежат уже не люди, а части людей: чья-то нога, чей-то палец, чье-то ухо… вот кто-то стонет:

– Пить… ради Бога… пить…

Кто это? Повар? Кучер? Генерал-адъютант? Возможно, именно его видела Маша из окна своей комнаты, когда диктовала сестричке неправильные глаголы… Возможно, именно он приехал сюда с собственным экипажем, прошел по дорожке, посыпанной гравием, обдумывая свой разговор со всемогущим министром. Теперь не понять.

– Сестричка… пить.

И Маша со всех ног бросилась искать воду… А когда вернулась, глаза этого человека отражали небо… Небо Аустерлица… Маша запрокинула голову. Нет никакого Аустерлица. Они дома, они в России, и они не сдадутся!