– Не говори ничего, – шепнул Вейр Крису. – Пусть думают, что ты немой.
Один из воинов указал копьем в сторону каменной скамьи. Их усадили и стали допрашивать жестами. Вейр показал на табличку, достал ее из-за пояса. На ней были те самые знаки. Один из стражей пригляделся, обменялся взглядами с другим, затем ушел. Вернулся он с человеком в богато расшитом плаще.
Это был писец или чиновник. Он внимательно посмотрел на табличку, затем на путешественников, после чего произнес несколько фраз – медленно, внятно.
– Возможно, – сказал он наконец на аккадском, перемежаемом с эламскими словами, – вы пришли издалека. Следуйте за мной. Главный жрец должен узнать об этом.
Путешественники переглянулись. Вейр проворчал под нос:
– Началось…
Их провели сквозь шумные улицы, пропитанные пылью и специями, мимо базаров, ремесленных лавок и святилищ – прямо к городскому храму.
Величественный храм из обожженного кирпича возвышался над городом, словно напоминание о временах, когда Элам был полон силы и тайн. Он стоял на массивной платформе, сложенной из тщательно выровненных кирпичных блоков, поднятых на несколько метров над уровнем улиц – защитой как от наводнений, так и от непрошеных глаз. Ступенчатая конструкция террас уводила взгляд вверх, к главному святилищу, скрытому за высокими глинобитными стенами, покрытыми слоем штукатурки и расписанными фрагментами древней символики.
Стены были сложены из обожженного кирпича – материала, в котором эламиты достигли настоящего мастерства. Каждый кирпич носил клеймо царской печати или храмового мастера, а связующим раствором служила смесь глины и битума, придававшая строению прочность и устойчивость. На отдельных участках можно было заметить вставки из глазурованной керамики – бирюзовых и темно-синих оттенков, из которых были выложены изображения быков, львов и звезд – небесных покровителей эламского пантеона.
Вход в храм венчал портал с углубленным проемом, обрамленным парой колонн – не гранитных, как в Египте, а кирпичных, покрытых побелкой и расписанных орнаментами в виде спиралей и зигзагов. На вершине каждой колонны располагался стилизованный цветок лотоса или рогатая голова быка – мотив, повторявшийся в эламской иконографии. Здесь, за его стенами, им предстояло сделать первый шаг в разгадке эламской тайны.