Эта фраза заставила Эрла расплыться в блаженной улыбке:
– Зато как! В борделе мадам Бурне такие девочки!
– Рад за них. Спокойной ночи, – с этими словами Леонард поднялся и ушел наверх.
– Скотина! – прорычал Эрл, допивая очередной стакан. – Ладно, встретимся утром.
Брат поднялся и, чуть пошатнувшись, пошел к выходу. Видимо, тяга к прекрасному была настолько сильна, что Эрл решил нарушить введенное им же правило: поодиночке во хмелю не ходим.
– Иди с ним, – вздохнув, велела я супругу.
– А почему я? – возмутился Ворон. – Давай позовем Леонарда, пусть сам с ним идет.
Я усмехнулась:
– Так ты его и заставишь. Ладно, не хочешь, не надо. Сама пойду.
Однако этого супруг допустить не мог:
– Да схожу я с этим пьяницей! Только иди в комнату! Нечего одной в зале сидеть.
Кивнув, я пошла наверх. Где-то на середине лестницы в голову запоздало пришла мысль, что «спасибо» благополучно забылось. Но я успокоилась мыслью, что супруг согласился лишь из желания в очередной раз уберечь меня. А в этом случае благодарить смысла не было: все при своих.
Спать мне совершенно не хотелось. Поэтому, умывшись, я подошла к окну. На улице сплошной стеной шел дождь. Мне так хотелось выйти туда, постоять в его мягких объятиях. Но если кто-то из своих застанет меня одну на темной-темной улице, то или разозлится, или прочтет лекцию, или будет долго и упорно ехидничать.
Как же надоело все время ждать удара! Встав сбоку от оконного проема, как и учил братец, я с тоскливой завистью наблюдала за прохожими. Большинство людей спешили поскорее добраться до своих домов. Но некоторые брели, понуро опустив головы. Или им идти было некуда, или они решили, что без толку бежать, если и так вымок до нитки.
Вдруг за спиной открылась дверь, и в комнату кто-то вошел.
Обернувшись на звук шагов, я увидела Леонарда.
– Что-то случилось? – встревоженно спросила я.
Но король не ответил. А просто подошел ко мне и, не говоря ни слова, страстно поцеловал в губы.
– Ты что?! Я замужем! – привела я самый бестолковый аргумент, пытаясь вырваться.
– Расслабься, у меня тоже жена есть, – ответил он, целуя меня в шею.
– Да пусти ты! Я не хочу!
Почти подействовало. Величество перестал целовать меня, но из объятий не выпустил. Опершись подбородком на мою макушку, он грустно вздохнул:
– Эх, Лионка. Твою бы совесть, да твоему бы братцу. И, кстати, если бы ты действительно не хотела, я бы не стоял тут, а лежал там.