– Разных. Шарля Бодлера…
Она обрадовалась:
– И я тоже. Помнишь его строку, не помню, как называется cонет, но последняя строка: но я б тебя любил, мы оба это знали.
– À une passante («Прохожей»), – тихо произнес Теодорик.
– Точно! Именно! Ты прекрасно знаешь поэзию!
– Ну, я это в свое время изучал.
– И что же тебе мешает быть литературоведом, искусствоведом, писателем, как Гонзаг Сент-Бриз! Он такой же высокий и статный, как ты. Во Франции колоссальные литературные традиции.
– Да, – кротко потупил глаза ее собеседник, – в Туре родился Оноре де Бальзак и умер Анатоль Франс.
–Легок на помине! – воскликнула Гекатерина, забывшая, а то, возможно, и вовсе упустившая из виду, где находится родина любимого в юности классика. – Тем более! Писатель здесь должен быть в чести! Так что же тебе мешает? У тебя утонченные руки музыканта, ты в душе художник.
– Ma maladie psycologique, – лицо его заволокла тучка.
–Что? Любую наклонность к творчеству можно назвать психологическим недугом! Того же Бодлера признали безумцем!
– Да, – смиренно согласился Теодорик. —Но моя малади псиколожик многого не дает мне делать.
– Но это же норма для творческого человека. Он всегда не от мира сего. И как же ловко отделались: назвали благость душевным расстройством!
Теодорик ничего не понял. Руки его задрожали, он занервничал.
Гекатерина спохватилась:
– Ты меня проводишь до остановки? Я долго блуждала, пока искала твой дом, не помню дорогу.
– А на какой остановке вы сошли?
– Нет, прошу, называй меня на «ты». И вообще меня зовут Гекатерина Притин, как я подписалась в книге.
– Да, конечно.
Она назвала остановку, на которой вышла.
– А куда тебе ехать?
– На площадь Свободы.
– О, да, туда идет другой автобус, тут рядом остановка. Я покажу.
– А-а-а…– запнулась она, почувствовав себя солдатом, который попросил воды, ибо его мучил такой голод, что негде было переночевать.
– Что?
– А вы могли бы?
– Ты мог бы, – уточнил Теодорик.
– Да, да, – обрадовалась она его внимательности и исправлению, – у тебя ведь есть телефон? Дай мне, пожалуйста, номер.
– Я его не помню. Мне никто не звонит. Только маман на Рождество. Мне надо взять его дома. Подожди.
Он пошел к двери, остановился перед ней и стал шарить по карманам.
Подошла Гекатерина:
– Что?
– Ключ от подъезда дома оставил. А код не помню.
– Звони соседям.