– Или в Финском заливе плещется, – добавила тётя Анжела. – Сейчас же каникулы! А с осени будет на дизайнера обучаться, водные шоу помогать оформлять.
Нехорошая догадка кольнула Олега в самое сердце: вдруг Лида больше не человек?
– А она разве свои свежие фотки в «Фейсбуке» не выложила? – удивилась тётя Анжела. – Вот шалунья, хотела вас поразить своей новой внешностью! А я думаю: что это у вас такие лица удивлённые! Саша, ты что, им не сказал? – повернулась она к мужу.
– Я думал, все всё знают. Откуда ж я мог знать, что она такая скрытная стала! – начал оправдываться дядя Саша.
– В общем, в русалку превратилась наша Лидочка, – объяснила тётя Анжела. – Ещё и месяца не прошло. Подала заявку, прошла психологические тесты, затем посвящение. Теперь у неё жабры и рыбий хвост. Так бывает: душа при рождении попадает не в то тело. Почувствовала тягу к воде, стала разбираться в себе. Психологи подтвердили: душа у нашей дочки русалочья. Ну а дальше – дело техники. А папа наш на неё дуется…
– То есть… сама по себе превратилась в русалку? – вырвалось у Марго.
На лице тёти Анжелы отобразилось лёгкое удивление.
– Ну, не то чтобы сама по себе, а с помощью волшебной энергии. У нас в Ленинграде лучшие в мире институты по её изучению и применению. Уже людей в троллей научились переделывать. Добровольцы нашлись, представляешь?! – И она звонко расхохоталась.
Олег понял, что сестра прокололась, и начал выкручиваться:
– Да у нас в Москве тоже неплохо переделывают. Просто Маргоша не совсем в теме, она другими материями интересуется. А когда мы сможем Лиду‑то увидеть?
– Завтра утром вы с Лидусей увидитесь, – ответила тётя Анжела. – Я‑то с утра пораньше на работу – у нас начальник строгий. А Саша уже отгул выпросил у себя в конторе. Так что вы завтра первым делом – на Неву!
Глава втораяЧтобы вернуться назад, надо двигаться вперёд
Олег с Марго пошли погулять во дворе перед сном – воздухом подышать, а заодно всё обсудить без посторонних ушей. На крыльце подъезда они увидели одиноко сидящего йоркширского терьера.
– Потерялся, маленький? – хотела погладить пёсика Марго.
Тот отстранился, тявкнул и вдруг сказал писклявым голосом:
– Не лапай, чухонка! Я что, имбецил, чтобы потеряться?
Когда Маргоша пришла в себя от этого в высшей степени неожиданного заявления, пёсика уже и след простыл.