, чужие, старые, из другого века.
– Назад! – Мирр активировала свой браслет, и блеск зеркальной вспышки ударил по существу. Тот отшатнулся, но не исчез.
– Свет! – воскликнул Тарвен. – Не магия. Свет!
Он вытащил из-за пояса флягу, наполненную серебристой водой, и бросил её в землю. Раздался всполох, и одно из созданий взвизгнуло, как пепел в огне. Оно отпрянуло, растворяясь в ветвях.
– Это Вода Первой Луны, – пояснил он. – Живая. Не заколдованная. Истинная. Они боятся её.
– Значит, не всё утеряно, – прошептала Хранительница. – Есть магия, которой они не касаются. Чистая.
Они отступили, с боем. Твари не преследовали их за пределами прогнившего круга деревьев. Словно были связаны с этим местом, как волки с логовом.
Ночь они провели в древнем каменном круге, где росла трава, а в небе сияли звёзды. Никто не спал. Мирр чистила клинок, хотя он был бесполезен. Тарвен записывал что-то на коре. Хранительница пела – еле слышно. И только Мерисса молчала, сидя, обхватив колени.
– Они были… не злы, – сказала она наконец. – Я чувствовала их. Они страдали.
– Ты хочешь их пожалеть? – мрачно спросил Каэн.
– Нет, – она повернулась к нему, глаза её сияли внутренним светом. – Я хочу понять, откуда они пришли. Потому что если мы не поймём, мы станем ими. Оружием, оставленным на потом.
Тишина. Лес снова слушал.
А где-то глубже, под корнями, под слоями веков, другие существа – старше, чем Сожжённые, – тоже слушали.