После долгих споров они решили: устроить операцию по отпугиванию садовника. План назывался «Планета Овощей: Ответный Хруст».
Часть 4: Побег из парника
Ночью они активировали систему отпугивания: кабачок изображал змею, укроп свистел в такт ветру, а Гоша выскочил из-под листа с криком:
– ХРУСТНИ НА СВОЙ СТРАХ И РИСК!
Геннадий испугался, уронил пакет с корнишонами и дал деру в тапочках. С тех пор он стал покупать овощи в магазине, а огород стал местом мира и философии.
Гоша был героем. Он снова сидел у своей росинки и философствовал:
– Быть хрустящим – не преступление. Главное – не быть хрустящим в салате без согласия.
Абрикос Августин и Великая Косточковая Миссия
Часть 1: Созревание гения
На верхней ветке старого абрикосового дерева в уютном саду висел слегка пушистый, слегка важный абрикос по имени Августин. Он был тем самым фруктом, который ещё будучи зелёным, уже цитировал Сократа.
– Познай себя… и не забудь поливаться вовремя, – философствовал он, покачиваясь на ветру.
Соседи-абрикосы только закатывали косточки:
– Опять этот Августин, думает, что он не фрукт, а мысль на ножке!
Но Августин знал: у него предназначение. Он не просто сочный – он избранный абрикос, которому суждено… ну, пока непонятно что, но что-то великое точно.
Часть 2: Падение – не конец, а начало
Однажды утром, когда роса ещё лениво скатывалась по листьям, раздался громкий шлёп! – Августин оторвался от ветки.
– Я падаю! – философски крикнул он. – Но не вниз, а в судьбу!
Приземлился он мягко: прямо в ведро к старушке Марье Ивановне, которая собирала фрукты на варенье.
– О, интересный экземпляр, – сказала она, – с таким важным видом, как будто знает рецепт бессмертия.
Августина унесли на кухню. Но пока другие абрикосы сдались без боя, он взбунтовался: выкатился из миски и укатился за холодильник.
– Я ещё не сварился, но уже заварил приключение! – прошептал он в темноте.
Часть 3: Компотный Бунт и изюм-философ
За холодильником было темно, прохладно и… подозрительно философски. Августин чувствовал, что тут обитает что-то древнее. И точно – в пыли лежал сморщенный, но гордо сверкающий блестящей кожицей изюм.
– Приветствую, молодой абрикос, – прошептал изюм глубоким, как гудок парохода, голосом. – Я бывший виноград. Сейчас – в отставке. Но душой – всё ещё борец.
– Вы… кто? – Августин прижался к стенке.