Пока варится кофе - страница 17

Шрифт
Интервал


нарисованные зимним дыханием.
Я их читаю, как письма,
что никто не прислал.
Там написано:
«Мальчик, держись,
скоро приду».
Но я знаю —
это просто мороз
шутит.
На подоконнике – три камушка.
Первый – для папы,
второй – для мамы,
третий – для меня.
Папин камень – самый тёплый,
я его грею в кулаке,
пока воспитательница
не крикнет:
«Спать!»
А ещё здесь живёт муха.
Она спит в уголке,
где солнце оставляет
жёлтый квадратик.
Я ей рассказываю сказки —
про дом с окошками,
где светят огни,
про суп с вермишелькой,
который не пахнет
дезинфекцией.
Иногда ночью
я просыпаюсь
и смотрю, как луна
кладёт серебряную монету
на мой подоконник.
Я её не беру —
пусть лежит.
Вдруг кто-то
за ней вернётся.

Яичница по-Венедиктовски

Ингредиенты:
– Яйца – 2 шт. (если найдёшь в кармане после вчерашнего)
– Сало – кусочек (украденный у соседа по общаге)
– Лук – полголовы (оставшейся после философского спора)
– Водка – 50 мл (для дезинфекции сковороды и совести)
– Соль – щепотка (из последних слёз твоей мамы)
Приготовление:
1. Размышление у холодильника (5—7 минут)
Достань яйца. Задумайся о бренности бытия.
Поймёшь, что яйца – это метафора:
хрупкая скорлупа судьбы,
а внутри – вечный хаос.
2. Подготовка сковороды
Если сковорода грязная – не мой.
Это наслоения твоей биографии.
Растопи сало. Пусть оно шипит,
как твои нереализованные амбиции.
3. Ритуал жарки
Брось лук. Пусть плачет, как ты в третьем классе,
когда понял, что Бога нет.
Разбей яйца. Желтки – два солнца
в твоей личной помойной вселенной.
4. Философская пауза
Пока яичница подрумянивается,
выпей водку. Закуси окурком.
Осознай, что жизнь – это
пережаренная с одной стороны яичница,
а ты – прилипший к сковороде белок.
5. Подача
Съешь прямо со сковороды.
Запей остатками вчерашнего.
Усни за столом.
Во сне ты увидишь ангела,
который скажет:
«Мудило, ты сжёг яичницу».
Примечание:
Если яичница получилась —
ты трезвый.
Значит, что-то пошло не так.

Литургия рассеянного сознания

И вот —
во имя Отца,
и Сына,
и Святого Духа,
который есть не что иное
как забытая в трамвае
зеленая перчатка —
мы начинаем.
Аминь?
Аминь!
Но кто этот «мы»,
если даже муха на окне
отказывается подпевать
в унисон
с пылью,
танцующей
в луче
утреннего
(или вечернего?)
света?
Святая-святых —
это холодильник,
гудящий в ночи
молитвой конденсатора:
«Да придёт царствие Твоё,
да будет воля Твоя,
хоть в морозилке,
хоть на полке для яиц».
А я —