Или, вернее было бы сказать, не чудесную, а чудовищную. Ибо чудо объяснялось не небесной, а демонической сущностью.
Буер показал Рифату язык:
– Тафир? Ничего оригинальнее придумать не мог, человечек? Просто поменять порядок букв – слишком палевно! Давай выберем тебе менее очевидное имечко. Например, Андромалиус, Мархосиас, Хаагенти…
Аккуратно прячущий раздвоенный меч обратно в тайник человек покачал головой:
– От подобных имён издалека несёт владыками демонов. Нет уж, лучше останусь невзрачным Тафиром. Тебе бы, кстати, тоже не помешало придумать некую предысторию. Предыдущий хозяин этого тела, – Рифат указал пальцем в грудь Буера, – выдавал себя за торговца по имени Саид. Твоя рожа на его лицо никак не похожа, так что стоит выдумать новую личность.
Освоившийся с управлением нового тела Буер подобрал отсечённую мечом голову. Подняв её на вытянутой руке на уровень лица, уставился глаза в глаза трупу. Некоторое время он молчал, не моргая смотря на прежнего хозяина тела, словно пытался переиграть остекленевшие глаза мертвеца в гляделки.
– Убить или не убить, вот в чём вопрос, – риторически спросил у отрубленной головы Буер, после чего грубо отшвырнул её в сторону. – Ладно, назовусь Вачаганом, раз уж мне предстоит потешить публику своими остроумными замечаниями. Вачаган ведь значит оратор, ага?
Подобрав отброшенную Буером голову, Рифат спокойно отрезал у той уши, нос, щёки и иные мясные кусочки. Бросил их непонятно откуда взявшемуся в помещении полутораметровому удаву.
– Довольно редкое имя, но хотя бы человеческое, так что пойдёт. Помни, тебе нужно спровоцировать проповедника на агрессию, но не переступить черту, за которой тебя схватят прямо на площади. Я не могу таскаться с Ульфикаром по городу, не привлекая внимания всех и каждого. Нам надо заманить инквизицию светопоклонников в ловушку, а не попасться самим. Хорошо?
Буер-Вачаган, ничуть не стесняясь, снимал с себя окровавленную одежду, переодеваясь в заранее приготовленное для него Рифатом новое броское облачение.
– Говно вопрос! – бодро ответствовал демон в человечьем обличии. – О моём чёрном языке в Аду ходят легенды. Уж с обычным горе-проповедником как-нибудь справлюсь. Доведу, так сказать, вещающего о светлой фигне до адских проклятий в мой адрес. Используя для этого исключительно здравый смысл.