– Я бы хотел просто отдохнуть. Приехать домой и отдыхать, лежать на траве, любоваться мирным небом. Читать книги, думать на глубокие темы. А может, стал бы художником, Писал бы картины, умер бы в бедности, а потом, лет через сто, мои внуки стали бы богатыми. Ну, как это всегда бывает с людьми искусства.
Отряд хором посмеялся, и воцарилось молчание. Все ждали, что скажет Георг, но никто не решался его окликнуть.
Георг, казалось, не слышал их. Он всё так же внимательно вглядывался в темноту, сжимая винтовку.
– А ты, Георг? – осторожно спросил Виктор.
Тот молчал ещё несколько секунд, словно размышляя, стоит ли вообще говорить. Потом, не отрывая взгляда от дороги, негромко произнёс:
– Хочу завести собаку.
Все переглянулись.
– Собаку? – переспросил Валентин, подаваясь вперёд.
– Да, большую. Чтобы была рядом. Чтобы понимала меня без слов. – Георг на мгновение замолчал, потом добавил: – Может, это глупо.
– Да нет, наоборот, – усмехнулся Фёдор. – Пока мы тут про великие вещи рассуждаем, ты думаешь о самом правильном.
– Собаки вернее людей, – сказал Виктор, задумчиво поглаживая письма в кармане.
– Вот именно, – кивнул Георг.
– А что бы ещё ты хотел сделать?, – Валентин всё ещё хотел узнать о его грандиозных планах.
– Больше ничего.
Разговор затих. Грузовик трясся всё сильнее, будто хотел сбросить их обратно в прошлое. Каждый новый толчок машины кидал их из стороны в сторону. Сама Земля пыталась сбросить машину со спины. Грузовик нёс их на своих плечах, нёс в неизвестность. Мимо мелькали горы, редкие леса, умершие поля. Чем ближе они подъезжали к линии огня, тем больше земля походила на Луну. Кратеры всё чаще появлялись на горизонте, выжженная земля окружала руины старых деревянных домов… Война во всей её красе. Кровь на снегу, разрушенные дома. Когда-то в них жили люди. Целые семьи. У них были свои дела, свои заботы. Чьи-то мамы вставали рано утром и готовили семье еду. Чьи-то отцы шли на работу. Чьи-то дети бежали в школу, получать знания… Теперь всё это разрушено. Не было больше ни семей, ни спокойной идилии. Из кучи грязного снега торчала детская игрушка – мишка с оторванным ухом. Когда-то он был символом радости и спокойствия… Все молча занимались своим делом. Кто-то смотрит прямо, пытаясь привыкнуть, а кто-то просто молчит, сжав кулаки.