«Прежде, чем „будить лихо“, – размышлял педагог, с некоторой поры ставший учащимся, учащимся тех курсов, которые он сам же для себя и организовал, – нужно как можно больше о нём узнать из имеющихся источников. Понятно, что с этими сатанинскими тварями, связано много мифов, сказаний, написано, как фантастических рассказов, так и снято фильмов. Но самыми достоверными, должно быть, уверен, что будут упоминания и описания этих бывших ангелов в библии, в Священных Писаниях. Вот этим и займусь в первую очередь, что бес не застал меня врасплох, когда „на поединке“ с ним мне нужна будет „помощь зала“ или „звонок другу“ – это будет практически выглядеть, как „ступор“, как будто я вышел на поле битвы, выйдя из бани, не то, что без оружия, даже без доспехов…».
Представив себя распаренного, после бани, с банным полотенцем на шее, разрумяненного, без подштанников, да и пусть даже в них, чтоб не сгореть от стыда, тем более, когда во всей «красе» не перед бабьём, знакомых или нет, а перед этим мерзким бесплотным и, насколько я знаю, бесполым существом, живущим пока только в моём воображении, снах и нейросети, Фёдорович, если бы глянул на себя в зеркало, то и впрямь покраснел. Казалось бы, в таком возрасте стыд – давно забытое чувство, ан нет.
Но это замечательно, когда за долгие годы жизни, человек не теряет чувство стыда, а стало быть и его совесть на месте, «моль не трахнула» и не покрылся ещё толстой плесенью равнодушия, которая способна тот самый «стыдливый румянец» перекрыть собой, как «бронежилетом равнодушия» и даже душевной чёрствости или пофигизму, как таковому.
«Эта нечистая сила, – стараясь не упоминать того, с кем давеча старому интеллигенту пришлось общаться, хоть и не наяву, упаси, Господи, но не хотелось „это“ до поры, до времени тревожить, „будить лихо“, – как я уже знаю, не такая уж и безобидная. Эта сила – в каком бы внешнем облике не представилась, как бы заигрывающе не общалась, и какие бы, кажущие блага не сулила, нужно „ухо держать востро“, она коварная и, действительно, сила могущественная, коварная, обладающая многими дарами, с прекрасной памятью, которой может позавидовать самый современный компьютер, видоизменяться, как внешне, так и изменять о себе впечатления, внушая веру и убеждая в правоте её высказываний, в благородности её поступков, входить в доверие, затрагивать самые тонкие душевные струнки… – бр-р-р!» – Фёдорович заворчал, затрясся, как от дрожи и замотал головой, как бы пытаясь выбить, выдавить мысли из головы, как воду из сырной закваски через мелкое сито, но увы и ах.