– Бабулечка, Вы опять дядю Алёшу вспоминали, да? Сколько лет уже с войны прошло, уже два десятка и даже больше. Если бы был жив, уже дал бы весточку.
– Один ты, внучок, понимаешь меня и жалеешь. Не зря ты на сыночка мого старшенького, на Алёшу похож. Да по нём, видать, что уже все слёзоньки выплакала. Вот вы ентот тиливизор, чи як его, смотрите, а мне душу нельзя отвести.
– Так, а Вы почему не смотрите?
– Грех это, внучок.
– Тогда я не понял?
– На радиве есть передача. Ты можешь мне её найти? Щас я принесу бумажку там написано.
Бабушка Надя быстро зашаркала в свой угол и вскоре пришла с тетрадным листом, сложенным несколько раз.
– Вот, внучок, тут время и где найти это. Сможешь?
Внук прочитал внимательно и ответил:
– Сделаю, бабушка, в это время по телику ничего такого нет, да и папка с мамкой ещё на работе будут. Если радиоприём будет, то я попробую.
В нужное время внук нашёл волну, она была «плавающей», то удалялся звук до полного затихания, то усиливался. Бабушка засветилась вся, присела вплотную к приёмнику и попросила настроить звук так, чтобы при его «прорыве» он «не захлёстывал волной залу».
Когда внук подрос, получил минимальный уровень школьных знаний, скромный житейский опыт, что-то из рассказов родителей, фронтовиков, что-то из книг, в основном для детско-юношеского возраста и даже из того же стихотворения Владимир Маяковский «Что такое хорошо?..», то стал задуматься – «а так ли я поступаю?»
Нельзя сказать, что он из-за этого рос паинькой, но особым озорством, если «мягко» назвать то, что могли творить пацаны, даже от нечего делать, тоже не отличался. Больше всего его «мутило и выворачивало», он даже краснел и от того веснушки на лице выделялись особым крапом, когда приходилось держать перед родителями или в школе ответ и нужно было врать, оправдываться – «это не я», а на лбу было крупными буквами написано – «лгун» – этого он терпеть ненавидел. Вскорости, после размышлений, принял твёрдое решение – совсем перестал врать и обманывать. И, что вы думаете? Ему снова не верили, смеялись и говорили – «это кого ты выгораживаешь, защитник?». Оказывается, что говорить правду не только не легче, а намного сложнее: одни просто не верят, а другие ненавидят за это. Но был одной большой плюс – душевное состояние было на высоте и, ни совесть не мучала, ни мысль, что, правду, как и «шило в мешке, не утаишь» и она однажды будет достоянием общественности, её более малых кругов или «тайных сообществ».