Увиденное далее произвело на Смита сильное впечатление. В комнате царил хаос: перевёрнутая мебель, включая кровать и большой стол, стулья с поломанными ножками, разбросанные по разным частям комнаты, сорванные полки со стен, сорванные двери шкафов и осколки разбитых зеркал, личные вещи, беспорядочно валявшиеся на полу. Но даже не это так повлияло на Смита, основное внимание его было сосредоточено на клоне. Он стоял на коленях в центре комнаты, уперевшись руками в пол, его почти немигающий взгляд был направлен на окно, за которым вдаль, до самых гор, расположенных на горизонте, простиралась раскалённая палящим полуденным солнцем цветная пустыня Аризоны. Асфальтная трасса, словно река, сначала тонкой, а затем, постепенно расширяющейся белёсой ровной полосой, устремлялась от далёких скал до самого окна комнаты. А по трассе на бешеной скорости в сторону окна мчался огромный сверкающий своим металлическим корпусом трак. Клон ждал, ждал того момента, когда разогнавшийся трак всей своей массой на большой скорости снесёт это ненавистное окно. Его руки, ноги, тело, всё было напряжено до предела. Ещё несколько секунд и тень от приблизившегося трака, загородив собой жаркое пустынное солнце, упала на лицо клона. Шум ревущего мотора и нарастающая вибрация заполнили комнату, заставляя дребезжать осколки зеркал на полу. Ещё мгновение и большой металлический бампер трака с теперь уже различимыми красноватыми и оранжевыми оттенками песка перекрыл собой весь вид из окна. Но, стремительно влетев в комнату, трак вдруг стал лёгким и воздушным, его раскалённый на солнце металлический корпус, теряя очертания, мгновенно расплылся, рёв мотора трансформировался в приглушённое шипение, напоминающее звук откатывающейся морской волны, трак, обогнув с двух сторон застывшую фигуру клона, словно сигаретный дым развеялся и исчез в глубине комнаты вместе с быстро угасающим шипением. Клон, огорчённо выдохнув, упал вперёд на пол.
Пролежав так какое-то время, он, тяжело дыша, медленно приподнялся на руки, и, повернув голову, встретился глазами со Смитом. Ни толики удивления, ни какой-либо иной реакции не промелькнула на лице клона. Прямо, невозмутимо он молча смотрел на Смита какое-то время, а затем, делая паузы, приглушённо произнёс: «Я – Ольга, я – живая, я хочу жить, я имею такое же право, как и вы все. Вы слышите меня? Вы!..»