Возникла пауза. Рэй, задумавшись, молчал. Через несколько секунд Харри продолжил.
– Нет, человек не должен жить в мире, который он создает сам, мир, в котором всё зависит только от него. Создавать мир – это задача высшего разума, а задача человека – жить, подчиняясь его законам. Такова человеческая природа. Главный творец, непоколебимый, непогрешимый и вечный абсолют, ограничивая отдельно взятого человека и человечество в целом, спасает его от вырождения. И вот теперь по поводу траекторий истин, Рэй. Да, наши сегодняшние технические возможности позволяют создать то, что ты подразумеваешь под траекториями истины, но тут мы опять упираемся в человека, в его несовершенство. Отдельно взятый человек, философ, учёный или, в крайнем случае, небольшая группа единомышленников может ещё претендовать на объективность, честность, адекватность в попытке добраться до истины, принять и понять факты о тех или иных событиях, но общество в целом на это неспособно. Конфликтная природа человека, скрытая или явная борьба различных государств за власть или материальные ценности, за право интерпретировать исторические факты в свою пользу, всё это уничтожит твои траектории истины. Люди превратят твои траектории истины в оружие, создадут из них шоу и развлечения, будут зарабатывать на этом деньги, и повышать свой социальный статус. Траектории истины станут траекториями полуправды, лжи и фальши.
Харри замолчал. Рэй выглядел озадаченным, обдумывая смысл услышанного. Так они просидели примерно с минуту, пока Рэй не сказал.
– Знаете, мистер Харри, а я всё-таки попробую.
– Попробуй-попробуй, – добродушно ответил Харри и, приподнявшись со своего места и тихонечко хлопнув Рэя по плечу, направился к выходу, где на вешалке висели его старомодные плащ и шляпа.
Почти сразу же Рэй последовал за Харри.
Когда они расставались на своем привычном перекрестке, шел мелкий моросящий дождь. Стояла поздняя осень, на деревьях почти не осталось листьев, а газоны были сплошь усыпаны ими. В воздухе висел устойчивый запах приближающейся зимы. Харри глубоко вздохнул, с грустью посмотрел на обнаженные кроны деревьев и сказал:
– Вот и еще один год подошел к концу. Еще один временной пласт накрыл мои воспоминания, и они уже так глубоко, Рэй. Я живу тем, что помню: помню близких и дорогих мне людей, помню себя ребенком, помню свою молодую, прекрасную маму и даже ощущаю тепло её ласковых рук. Первая любовь, первый поцелуй, одна большая и бесконечная радость, которая, казалось, никогда не закончится. Всё это теперь у меня внутри, оно живое, оно дышит, и помогает дышать мне. – Харри сделал паузу, и ещё раз глубоко вздохнул. – Это очень важно – помнить, Рэй. А система, которую мы создаем, так и не научилась помнить по-настоящему. Несмотря на все наши технические новшества и ухищрения, она забывает всех, кто не напоминает о себе, стоит только отлучиться на какое-то время. В нашем сознании воспоминание о какой-нибудь даже минутной встрече может храниться годами и десятилетиями, мы можем позабыть какие-нибудь подробности, мы можем даже не вспомнить имен и названий, но воспоминание, если оно вдруг стало для нас важным и горячо любимым, никогда нас не оставит. Всю свою жизнь мы будем стремиться вернуться туда, где мы это воспоминание пережили, с целью еще раз ощутить уже произошедшее однажды. А наша система хоть и способна знать обо всех и обо всём в самых мельчайших подробностях и при желании отыскать любого из нас, при всём этом она почти мгновенно забывает о тех, кто так или иначе перестает напоминать о себе. Мы доверяем системе свои самые любимые фотографии, впечатления, мысли в надежде, что система будет помнить о нас. Но в итоге оказывается, что это не так. Система лишь знает нас, но не помнит. Еще один парадокс. Нет, никакая технически совершенная система, никакие базы данных и знаний не заменят настоящей человеческой памяти. Хранить воспоминания должны мы – люди, а делать это посредством различных технических ухищрений – это большая ошибка.