– Да ты крутой, – говорю я Карашу.
Выше по тропе хлюпает, и я вспоминаю, зачем здесь оказалась. В серебристом ивняке мелькает серый конский круп, блестящий пуховик, похожий на халат. Русые волосы кое-как собраны в косицу, на спине темнеет небольшой рюкзак. (Весь поход твердили: не надо на коня с рюкзаком, так нет же…) Иногда Суйла оскальзывается, и тогда Ася заваливается вперед, хватаясь за переднюю луку.
– Э-э-эй! – ору я. Никакой реакции, и не удивительно: мокрый хруст под конскими копытами заглушает все, да еще и ветрено. – Давай догоняй, – говорю я Карашу.
Я ору свое «эй!» в третий или четвертый раз, когда Ася наконец оглядывается – резко, почти зло. Увидев меня, она слегка удивляется – и тут же кривится, как от кислого.
– Не туда едешь! – ору я. В горле уже саднит. – Не туда! Да стой же!
Ася отворачивается. Суйла ровно поднимается по тропе, и это начинает бесить: как она до сих пор не поняла, что ошиблась? Я сердито толкаю Караша, и тот переходит на рысь. Ася больше не оглядывается, и это уже совсем странно. Не расслышала? Не узнала – может, близорука? Да о чем она думает?!
Мне удается проскочить вперед по параллельной тропке и перегородить путь, так что Асе приходится остановиться.
– Ф-фух, – выдыхаю с сердитым смехом. – Я тебе кричу-кричу, ты же не туда едешь! И как тебя угораздило! – Меня колотит, и слова превращаются в невнятную скороговорку. Все еще посмеиваясь, я вытаскиваю сигареты. В голове звенит. – Ну, поехали. – Сигарета разгорается, и я разворачиваю коня. – Давай езжай пока передом, здесь не разойтись…
Я глубоко затягиваюсь, выдыхаю – ф-фух-х. Нашла. Догнала. Но Ася молчит, и это начинает действовать на нервы.
– Поехали, и так в темноте уже на базу придем, – нетерпеливо повторяю я и впервые сосредотачиваю взгляд на Асе. Та смотрит на меня без всякого выражения. – Ну, давай уже, – подталкиваю я.
– Нет, – говорит Ася.
– Что?! – от неожиданности я перехожу на мышиный писк.
– Нет, – повторяет Ася.