– Понимаешь, – терпеливо говорю я, – Ленчик – ненадежный свидетель.
Это вранье. У Ленчика лисье чутье на любые происшествия, на малейшие завихрения в ровном течении жизни. Он бы скорее преувеличил и добавил красок, если бы заметил в «Кайчи» даже слабый намек на необычное. Отделаться от этого знания я не могу, и это бесит.
– Бред отношения, – говорю я.
Мои слова доходят до Аси разом – словно выключают лампочку. Резко развернувшись, она бросается прочь.
(Я люблю все, о чем здесь рассказываю, но все, о чем я рассказываю, причиняет мне боль. Слишком много людей тянут руки. Они лезут, лезут, лезут, взламывают мглистую стену моего мира, называют его своим, переделывают и – хуже того – перерассказывают его. Меня ранят изнутри бессвязные, бессильные, горькие вопли: не тронь! Мое! Без меня не смотри!
О, я очень много знаю про бред отношения.)
Ася останавливается, будто уткнувшись в стену.
– Ты сказала – бред отношения, – говорит она через плечо.
– Угу. Это когда воображаешь, что кто-то…
– Я знаю, что это такое. – Она азартно подается ко мне: – Ты сказала – бред отношения. Не просто бред, не глюки, не воображаемые друзья…
Ох.
– Я имела в виду…
– Я поняла, что́ ты имела в виду, – обрывает меня Ася. Лицо у нее каменное, но глаза – глаза торжествуют. Чуть фыркнув, она разворачивается и шагает к костру.
– Они сейчас шишки грызут, – негромко говорю я ей в спину. – Вместо попкорна.
Вряд ли Ася меня слышит.
* * *
Я едва не налетаю на нее в темноте: Ася стоит на полпути между ручьем и костром и наблюдает, как Ленчик копается с фонариком в каком-то свертке.
– Он здесь ночевать останется, да? – мрачным шепотом спрашивает она. Я только хмыкаю. Проще предсказать траекторию бурундука.
Ленчик отрывается от своих шмоток и цепко вглядывается в темноту, прикрывая глаза от света костра ладонью.
– Девчонки, ну вы долго там еще? – окликает он.
Я вздыхаю:
– Пойдем. Что толку мерзнуть.
У костра теперь пахнет крепко и солено – я не сразу понимаю чем, но в желудке тут же урчит. Ленчик перехватывает у меня чайник, мимоходом замечает: «Что, меньше не нашла?» Широким жестом указывает на бревно:
– Давайте, девчонки, угощайтесь.
Пахнет из раскрытого пакета из деревенского супермаркета, большого пакета, на треть наполненного чем-то вроде страшных, скрученных, обгорелых сучьев. Мой рот мгновенно наполняется слюной.