И, возможно, истинный лабиринт – не в этажах, а в нас. Мы – те, кто поднимается, чтобы спуститься; строит клетки, чтобы мечтать о свободе; вешает зеркала, чтобы не встречать взгляд. Город лишь повторяет наш внутренний пейзаж: сталь – это наши защиты, стекло – наши иллюзии, а высота – страх упасть, смешанный с восторгом полёта.
Когда зажигаются огни, мегаполис становится гигантским маяком. Но куда он светит? В космос? В прошлое? Или просто в другое окно, где кто-то, как и ты, в полночь ищет в небе хоть одну настоящую звезду?
Бетон – это слепок времени. Смесь песка, воды и камней, вымешанная в тесто для будущего, он твердеет, как судьба, впитывая в себя крики экскаваторов и шепот археологов. Мегаполис построен на его рёбрах: автострады, эстакады, фундаменты, которые давят на пласты тысячелетий, как на клавиши рояля. Здесь каждый слой – страница, где триумфы и катастрофы спрессованы в каменную летопись. Но если разбить бетон молотом бунта, из трещин выползет пыль цивилизаций – прах пирамид, пепел библиотек, осколки iPhone.
Прогресс шепчет: «Вперёд». Его голос – рёв бульдозеров, сносящих трущобы ради кварталов с «умными» домами. Его религия – стрела, летящая из пещеры в космос, не оглядываясь. На стенах строек висят плакаты: «Завтра начинается сегодня!». Но сегодня всегда одно: бетономешалки крутятся, как колесо Сансары, а краны рисуют на горизонте те же символы, что и жрецы на глиняных табличках.
История смеётся в ответ. Она знает, что лифты в небоскрёбах поднимаются по спирали, повторяя форму ДНК и раковин древних моллюсков. Знает, что под парковкой бизнес-центра лежит средневековый колодец, где до сих пор плещется вода, отражая звёзды, которых никто не видит из-за светового загрязнения. «Вы называете это новым? – шелестит она ветром в граффити-туннелях. – Но ваши „революции“ – это ребёнок, переодевающийся в плащ отца. Даже ваш бетон – праправнук римского opus caementicium».