Оговорюсь сразу: мой интеллект остался на том же уровне, что был до «контакта». Оказывается, как я понял из объяснения Ангела, гениальность не привьешь со стороны. Она либо есть, либо, увы, «товар пока не прибыл, заходите еще».
С таким двойственным настроением я пришел на кафедру. Но положительные эмоции, разумеется, перевешивали, что и отметила Эльза. Мы с ней поболтали с пяток минут, благо больше никого не было. Затем Эльза вышла, но вошла Любовь Олеговна.
В свои тридцать почти юных лет, неимением научной степени и привлекательной внешностью она была для меня Любой, временами – Любочкой. Я незамедлительно выплеснул избыток эмоций и на нее.
– Хорошо выглядишь, – констатировал я, наблюдая за процессом освобождения от пальто и сапог. – И с такой фигурой и хочешь избежать сексуального насилия?
– Как дам! – пригрозила Люба.
– Кому?
– Не кому, а как.
– А как ты даешь?
– Что за пошлые шуточки?
И Люба изобразила искусственное возмущение. Самой, небось, понравилось услышать приятное про фигуру. Что любопытно, при виде ее мне всегда хотелось сказать что-нибудь игривое. То, что Любе нравились мои пошлости, я не сомневался, а почему ответа найти не мог. И это при том, что она отнюдь не была вульгарной и не давала повода к такого рода наскокам. Чинная преподавательница в деловом костюме – юбка ниже колен, жакетик, блузка под горлышко, и однако ж… Наверное, изнутри в пространство излучалось что-то такое этакое, а моя антенна оное принимала. Если так, то фонило здорово.
– Телевизор тебя испортил, – с педагогической строгостью в голосе констатировала Люба. – Там такого юмора теперь полно.
– Ах, как верно замечено. То-то я смотрю, что мне все больше нравится то, что я смотрю. Всасывает…
И я сложил губы дудочкой.
– Да ну тебя.
И Люба отошла в другой конец комнаты. Я поплелся за ней.
– Можно тебя за ручку подержать?
– Можно.
– А за коленку?
– Арсений Константинович!
– Ну в чем разница-то? Часть тела… Тогда дайте тогда сироте на опохмелку.
– И много надо? – услышал я за спиной знакомый голос.
Люба, довольная, заулыбалась. Я же распрямил плечи, согнал дурацкое выражение с лица, и обернулся. Пал Палыч от дверей прошел к столу секретаря и положил какой-то документ.
– Это юмор такой, – объяснил я. – Современный уровень.
– Уровень студенческий или аспирантский? – поинтересовался Пал Палыч.