На моей крохотной кухне Денис кажется еще больше. Его плечи занимают все пространство между стенами. Он первым нарушает тишину:
– Почему ты не сказала про ребенка? – голос тихий, но каждый звук будто бьет меня по лицу.
Я сжимаю край стола до побеления костяшек.
– Ты уехал в тот же день, как узнал о моей беременности. Даже не попрощался.
– Мне предложили стажировку в Швейцарии. Я звонил тебе – ты не брала трубку. Писал – ты не отвечала.
Внезапно вспоминается – да, тогда в приступе отчаяния я швырнула телефон об стену. А сообщения удаляла, не открывая. Боялась, что одно доброе слово от него сломает мою решимость, а потом мне снова придется страдать.
– Мама, а у дяди Дениса глаза как у меня? – неожиданный вопрос разрывает напряженную тишину. Артем стоит в дверях, держа в руках игрушечный стетоскоп, его голова забавно склонена набок.
В комнате повисает гробовая тишина. Я вижу, как Денис замирает, потом медленно опускается на колени перед ребенком.
– Потому что мы с тобой, наверное, родственники, – говорит он мягко, но его взгляд при этом прикован ко мне, будто проверяет реакцию.
– Дядя Денис шутит! – вырывается у меня.
– Круто! А ты будешь еще приходить?! – перекрикивает сын.
– Нет, все это неправда, – включаяюсь я.
Денис улыбается, но в глазах – непрочитанное послание для меня: "Я хочу участвовать в его жизни. Официально. Можешь ненавидеть меня, но дай ему шанс."
– А насчет визитов я подумаю, – выдавливаю из себя, хотя внутри уже понимаю – это начало войны. Войны между моей гордостью и его правом знать сына.
Уходя, он оборачивается на пороге:
– Я позвоню еще. Обещаю.
Дверь закрывается, и я замечаю – он оставил свою папку на столе. На этот раз – специально. И я понимаю: если возьму ее в руки – назад пути не будет. Но когда Артем спрашивает: "А когда он придет в следующий раз?" – я уже знаю ответ.
Целая неделя проходит без присутствия Ковалева. Хотя это скорее образно. Денис или его менеджеры строчат мне вопросы о состоянии ребенка и я вынуждена на них отвечать. Стоило попробовать сказать “нет”, как мне пригрозили неустойкой за срыв съемок, ведь я уже подписала все согласия на углубленное обследование сына в лучшей частной клинике у топовых специалистов.
Очередным утром я просыпаюсь от глухого стука. Сердце бешено колотится, пока я в темноте шарю рукой по тумбочке. Телефон. Визитка. Стакан воды, который я, видимо, задела во сне.