– У тебя есть личная жизнь? Почему я не знала?
– Нет. И потом, я ни к кому не привязываюсь.
– Почему?
– Мы сейчас не об этом. А о том, что тот, кто доведет имитатор до патента, как минимум разбогатеет.
– Раз уж дело в деньгах, почему ты не устроишься к отцу? Он же богат.
– Я не говорила, чем он занимается?
– Нет.
– Я думала, ты знаешь.
– Откуда? И чем же?
– Разводит генно-модифицированных крыс и продает их другим лабораториям.
– Так ты разорить его хочешь?
– Именно. – Уголки тонких губ дернулись вверх.
С этими словами Анна вернулась в комнату, растянулась на кровати и, чтобы избежать дальнейших расспросов Вероники, спрятала лицо за подушкой.
В серых стенах исследовательского института бурлила жизнь. Как кровь по венам, из кабинета в кабинет неслись потоки людей и машин. Анна была воодушевлена масштабом происходящего и чувствовала себя частью большого организма. В первые минуты ей нравилось это ощущение, но она вспомнила, что мечтает о большем. Как это часто бывает в восемнадцать лет, Анна хотела всего и сразу и верила, что иначе незачем жить. Институтская суета в лишний раз напоминала о том, что путь к вершине долгий и тернистый, а она находится в начале этого пути.
Анна хотела бы родиться в другое время. В двадцать первом веке наука продвинулась далеко вперед, и нужно потратить целую жизнь, чтобы разобраться хотя бы в одной ее области и чего-нибудь достичь. Время великих людей и великих открытий прошло. Многие с этим мирились, но Анна была слишком требовательна к себе, чтобы довольствоваться обычной жизнью и маленькими победами.
Анна поднялась на последний этаж и подошла к дверям знакомого кабинета. В этот раз Марк открыл сразу. Что удивило Анну сильнее – в кабинете появился второй стул. А все остальное было по-прежнему: стол, старый шкафчик, маленькое окно, диван, который занимал четверть площади, горшки, фиолетовый свет.
– Так вы меня ждали? – обрадовалась Анна.
– Я погорячился в тот раз. Может быть, что-то из этого и выйдет. Я слышал про… лабораторию вашего отца. Наверное, вы… привыкли к другому, да?
– Он тоже начинал с нуля.
– Значит, вас ничего не смущает?
– Абсолютно, – ответила Анна уверенно, но секунду спустя обнаружила одну вещь, которая все-таки смущала: руки ученого были исцарапаны, местами шла кровь.
– Это так, ничего. – Он убрал руки под стол. – Не обращайте внимания. Я просто перенервничал. А вы так не делаете, когда нервничаете?