Закрепив решения в голове, мысленно поставив напротив них галочки (как делала всегда), Ирен побрела в ванную. Включив душ, она вздрогнула: шумящая вода напомнила ей темнеющие и одновременно сияющие глаза Артёма Сергеевича. Она закрыла кран и уставилась на воронку быстро исчезающей воды.
– Но мыться-то все равно надо, – попыталась сама себя подбодрить Ирен.
Она опять потянула рычаг смесителя и под струями горячей воды расплакалась неудержимыми и счастливыми слезами.
Когда Ирен легла в постель, было уже действительно за полночь. Яркий цветочный рисунок наволочек и пододеяльника, который обычно ей очень нравился, сейчас раздражал. Она поменяла белье: хотелось белизны и чистоты, белизна должна была успокоить.. Ирен гладила нежный сатин – на ощупь материал напоминал шелк. Волосы Королёва были жесткими… Но причем здесь его волосы?
Как давно Ирен не слышала тишины… Сейчас ее голова была пуста, и только сладкая нега и легкое радостное предчувствие наполняли тело.
Все слова, которые она сегодня слышала от Артёма Сергеевича или произносила в ответ, все касания и движения, физическая близость не имели бы никакого значения и даже были бы низкими, если бы не одно обстоятельство. Обстоятельство, которое нельзя назвать, описать и объяснить. Можно только почувствовать. Ирен почувствовала – и как будто шагнула за невидимую черту, изменилась и сразу начала забывать, кем была раньше. Ирен новыми глазами посмотрела на вещи вокруг: на желтые шторы, на потертые заклеенные бумагой оконные рамы, на старый письменный стол и беспорядок на книжных полках. Ей захотелось немедленно разобрать весь этот хлам, и она с радостью подумала о том, что через два дня – выходные. Заплаканная и счастливая, она уснула без сожалений и грусти, с волнующим светлым предчувствием будущего внутри.
Ирен разглядывала пол в залах Третьяковки, как будто в нем был скрыт весь смысл мироздания. Ей были противны широкие золоченые багеты картин и цоканье тонких каблуков мамы Андрея. Ей были противны нарочито расправленные плечи и выпрямленная спина Андрея в голубой офисной рубашке. Ее раздражали постоянные шутки Тани, которые третий день лились на нее, как из рога изобилия, после каждого звяка уведомления телефона.
Она мечтала остаться с Андреем наедине и откровенно поговорить о расставании. Покончить со всем этим притворством. Но сначала у них был запланирован поход в музей с его мамой и обед. Ирен злилась на себя, что не смогла придумать повод отказаться, и вот теперь пялилась в пол, пряча от всех раздражение и злость.