Хам недовольно буркнул себе под нос что-то вроде "Бабы… вечно у них какие-то тайны и сопли", но, вспомнив о своей насущной потребности, повернулся к полицейским.
"Эй, вы, копы! Чего столпились? Дело сделали – и хватит. Пошли отсюда. Мне тут это бабское кино до лампочки. Водка ждет!" – прохрипел он, махнув рукой в неопределенном направлении и нетвердой походкой двинулся к выходу с кладбища.
Полицейские переглянулись, пожали плечами (видимо, к странностям Хама они уже привыкли) и, решив, что на кладбище больше ничего интересного для них нет, последовали за ним, оставив Анну и Алису одних.
Алиса снова повернулась к Анне. Ее взгляд стал более мягким, но в нем по-прежнему читалась какая-то скрытая печаль.
Алиса снова повернулась к Анне. Ее взгляд скользнул по удаляющимся фигурам полицейских и Хама, и на ее губах появилась едва заметная, ироничная улыбка.
"Весьма… своеобразный местный колорит," – произнесла Алиса с легкой усмешкой, скорее констатируя факт, чем выражая сожаление. В ее голосе чувствовалась уверенность и привычка к тому, что мир вращается по ее правилам.
Анна кивнула, все еще немного ошеломленная произошедшим. Она крепче сжала пластинку в руке, чувствуя, что эта женщина – ключ к какой-то тайне.
"Вы сказали, что знали Сергея…" – начала Анна, ее голос слегка дрожал.