по Амазонии.
Впоследствии я прошу его принять участие в мини-сериале «Истории поколения с папой Франциском», снятом для «Нетфликса» по мотивам той самой книги. Мартин соглашается; интервью берет его собственная дочь, а он честно отвечает на ее вопросы: «Мы создаем фильмы вовсе не для себя, а чтобы отдать должное окружающей нас жизни и понять, что же значит быть человеком».
В середине февраля 2019 года Мартин приглашает меня на ужин к себе домой. В тот вечер мы без конца обсуждаем Брюса Спрингстина и его хиты Badlands и The Rising. Ухожу я поздно, и в голове крутится его трогательная песня New York City Serenade: «В Манхэттене полночь, не время для хороших манер…»
Мы поговорили о важности драмы и романов драматического жанра, в которых отражаются не только идеи и воспоминания, но и сама жизнь. Мартин сказал, что наблюдать его научила улица. И, снимая фильмы, он продолжил учиться наблюдать. «И это тоже своего рода благословение, – сказал он, – для меня все сводится к вопросу благословения. Оно приходит к тебе в течение жизни – в тот момент, когда совсем его не ожидаешь».
По всей планете быстро распространяется смертельный вирус, мир охватывает пандемия. И я вспоминаю, что Мартин с детства страдает от астмы. Что папа Франциск в молодости перенес операцию на легких. Интересно, влияют ли проблемы с дыханием на то, как человек смотрит на жизнь? Ближе к лету 2020 года я решаю спросить, как живется Мартину во время самоизоляции из-за коронавируса. Каковы последствия? Мы обменивались вопросами и ответами по электронной почте, и диалог наш получился не очень длинным, однако режиссер правил текст целых семь раз, чтобы как можно точнее передать глубоко тронувший его опыт.
«Я сижу один у себя в комнате и живу от вдоха к вдоху…» – сообщает он из вынужденного заточения. Этот опыт наверняка напомнил Мартину о том, как в юные годы он нередко наблюдал за окружающим миром из окна: «…выглядывал на улицу и видел много всего, и прекрасного, и ужасного, а еще видел то, что был не в силах описать, – оно и было самым важным». Окно комнаты стало для него «киноглазом», именно здесь он придумывал действия и события, связанные с людьми, которые проходили мимо. В его словах мне видится триумф благословения. В его глазах мелькают вспышки. «Я окружен благословением», – с улыбкой заявляет мне Мартин. И смотрит на супругу. Однако догадаться, о каком благословении он говорит, было бы невозможно без осознания, что все мы – лишь тени и прах. Поняв в разгар пандемии, что «воздух, которым мы дышим, способен нас убить», Мартин пишет мне: «Быть. Дышать. Здесь и сейчас. Разве это не благословение?»