– А то, что он всю жизнь мне портит, не переживает? – вопрошала я сквозь слезы.
– Глупая ты. Только жить начала, а уже за всю жизнь говоришь. Потерпи немного, потом даже и не вспомнишь об этой своей дискотеке.
– Первая студенческая дискотека, мама! Такой точно никогда уже не будет.
Она мне что-то еще говорила. Встала на сторону папы – тоже мне женская солидарность. Я проревелась и уснула.
Проснулась уже почти в двенадцать. И вот пишу эти строчки. В этот раз им меня не остановить. Я вспомнила, как ток шел через меня, когда мы группой вместе обнимались перед танцем. Я должна быть с ними, чтобы эта магия не пропала, а только нарастала. У меня появился план.
Сложные времена требуют сложных решений.
26 января
Когда тебя предают, это так больно! Ручка дрожит в руке, хотя прошло уже полдня. Давно темно. Сижу за письменным столом и смотрю на фонарь, который, сколько себя помню, висит напротив моего окна, но это какой-то другой фонарь. Какая-то другая я. За вчера я узнала об этой жизни, наверное, больше, чем из любой прочитанной книги. А может, из всех прочитанных книг. Да простят меня классики.
Рука дрожит… Смотрю, какие каракули получаются. Но нужно написать сейчас. Терпи, дневник.
На следующий день после разговора я прикинулась паинькой. Ни слова про праздник, никаких обид. Улыбочка на лице. «Чем тебе помочь, мама?»
Родители удивились. Они были готовы, что с утра по дому будет слоняться свирепая кошка, шипящая и кусающая за просто так. Но поверили, что я про все забыла и смирилась. Смотрела с ними «Особенности национальной охоты» по телику и даже умудрилась посмеяться в нескольких местах. Папа меня обнял, довольный своей победой. Мама тоже одобрительно поглядывала со своего кресла.
Продержалась так три дня до самого 25‐го. Дискотека начиналась в 9 вечера. Но я просидела до 10 дома. Даже ради конспирации посмотрела с мамой «Пять вечеров» с Андреем Малаховым. Как родители терпят этот балаган, где все стараются перекричать друг друга? Затем сказала, что очень устала, пойду почитаю, и спать. Закрылась в комнате, выключила свет и посидела минут десять – вдруг кто-нибудь зайдет.
А дальше соорудила из подушек подобие спящей себя под одеялом. Кроссовки и куртку спрятала в шкафу еще утром. Надела самые модные джинсы и блузку и полезла в окно, как какая-то школьница из американской комедии. Даже мелкой здесь не лазила, почему-то всегда хватало благоразумия выходить из дома через дверь. Под моим окном была крыша летней веранды. Какая скользкая! Я чуть было не грохнулась с первого шага и не загремела вместо дискотеки в больницу. Осторожно, держась за стеночку, пробралась к краю. Дальше был сугроб, в который папа сгребал снег, когда чистил двор. Собралась с духом и спрыгнула. Вот ведь до чего могут довести патриархальные семейные отношения. Утонула в снегу по пояс. Еле выкарабкалась, как бабочка из кокона, и понеслась бегом на остановку, пока не заметил никто. Как буду забираться обратно? Решила, что приду поздно ночью и, пока все спят, прокрадусь через входную дверь в свою спальню. Никто дома и не узнает.