− Странные они, эти русские офицеры старой закалки. В них столько чести и колкости, что из них можно плести бесконечной длины колючую проволоку. Вот новая формация офицеров, что пришли уже после войны в армию, намного практичнее и все сплошь циники.
− Так и есть, генерал, − ответил Сыровы, − а еще пьянь несусветная. Этих можно купить за ломаный полтинник или за литр хорошего коньяка.
− Так что? Решено? Колчака сдаем Политцентру в обмен на гарантии нашего беспрепятственного прохода по железной дороге? − стал подводить итог разговора Жанен.
− Да. Я думаю, это единственный для нас приемлемый вариант.
Так свершилось предательство союзников во имя собственных интересов.
Двадцать первого января эсеро-меньшевистский Политцентр в Иркутске прекратил свое существование, а власть в городе полностью перешла в руки Иркутского военно-революционного комитета большевиков. В начале февраля председатель Иркутского ревкома Александр Ширямов подписал с чехословацкими легионерами соглашение о беспрепятственном движении поездов через Иркутск и по Кругобайкальской железной дороге. Золотой запас был отправлен под охрану большевистского конвоя после ареста адмирала, и хотя бы в этой части намерения Колчака сбылись. Возможно, в этом и был смысл жертвы адмирала Колчака – исключить разграбление золотого запаса России союзниками и передать его тем, кто входил во власть страны основательно и надолго.
Тридцатого января Сибирская армия, двигаясь спешно на Иркутск, разбила высланные навстречу красные отряды у станции Зима и, с ходу взяла Черемхово. Через неделю Сибирская армия вошла в пригород Иркутска.
Генерал Войцеховский, принявший командование от Владимира Каппеля, выдвинул оборонявшим город красным отрядам ультиматум с требованием освободить адмирала и арестованных с ним лиц. Вторым пунктом выдвинутых условий значилось предоставление фуража и выплаты контрибуции, обещая обойти в этом случае город стороной.
В эти зимние неспокойные дни, когда Сибирская армия уже толкалась на окраинах Иркутска, в тюрьме состоялся последний допрос адмирала Колчака, а вечером было принято поспешное постановление Иркутского Военно-революционного комитета о его расстреле.
Из Москвы от Ленина, как отклик на известие о задержании Колчака, пришла директива с зашифрованной подписью и с характерным стилем Ильича о необходимости сделать все «