– Похоть развращает, а Смерть дарует покой, так почему же Асмодею вновь достается самое лучшее?
Ответить я не успела, да и сомневаюсь, что прозвучавший вопрос того требовал.
Я вспомнила, как на древнюю книгу возложили наши руки, чтобы соединивший нас брачными узами демон мог нанести на запястья парные символы – Звезды Моргенштерна. Словно заново ощутила покалывание от магического пера и чернил, впечатавшихся рисунком под кожу. Стоило обряду завершиться, и я перестала воспринимать излучаемый кожей Аваддона холодок.
В день смерти Верделета меня тоже не тревожил покалывающий мороз на щеках, стоило супругу провести кончиками пальцев по моей скуле, а потом очертить приоткрытые губы. Я даже не успела дернуться, как ореол тьмы окутал Аваддона и, склонившись, он с упоением поцеловал меня.
Я глухо охнула ему в уста, застыв как вкопанная. Повелитель Смерти целовал с требовательным нажимом, а блуждающая по моему лицу рука быстро оказалась на горле. Ощутимо сдавив его, он привел меня в чувство. Как будто с нехваткой кислорода вернулась решимость оттолкнуть мерзавца.
Но я устала от непосильного веса свалившихся невзгод, а в чувственном забвении время переставало существовать. Так что в тот злосчастный день дурманящая идея совершить глупый поступок не казалась такой уж плохой. Даже бурлящий через клапаны сердца страх сдался под прорвавшейся плотиной истерики и жажды спасения от жестокой реальности, в которой гибнет мое королевство, пока я ищу спасения из Ада.
Я расслабилась, и наш поцелуй резко стал нежным и ласковым. Будто Аваддон осознал ошибку и решил исправиться. Он мягко ласкал мои губы своими, а его рука спустилась с горла на мою талию, притягивая ближе. Наши тела столкнулись, как и льющаяся из нас сила. Мрак Смерти смешался с тенями, вырвавшимися из меня потоком, словно крысы на зов заклинателя. Но они не торопились нападать на Аваддона.
Я привстала на цыпочки и положила ладони на широкую мужскую грудь. Аваддон рвано выдохнул, обдав меня терпким дыханием с примесью алкоголя и табака.
Повелитель Смерти был мощным, но менее мускулистым, чем Кайлан. Сравнение с бывшим любовником заставило сжаться, но я не уступила ностальгии, заглушая призыв сердца разгоряченной поцелуем кровью.
– Теперь ты принадлежишь мне… И отныне так будет вечно, – вдруг просипел Аваддон между вдохами, и непроглядный мрак окутал нас со всех сторон.