София отличалась от большинства женщин, к которым меня влекло. Мои избранницы походили на несчастных мотыльков, сгорающих в пламени похоти, но с ней, с этой милой и нежной девушкой, мотыльком становился я.
– Ты хочешь, чтобы я укрыл вас магией забвения, верно? – Мой голос прозвучал сипло, отражая бурлящие внутри эмоции.
Принцесса не ответила, посмотрев на меня как на последнюю надежду. Так тяжелобольной взирает на целителя, смешивая во взгляде просьбу и благоволение. Наверное, так оно и было, любовь – неизлечимая болезнь, которая, подобно медленно действующему яду, смогла поразить даже Повелителя Хвори.
Раньше верховные демоны считали своим слабым местом гордыню, но, попав в мир людей, мы с братьями осознали, что существует недуг посерьезнее. Он заставляет складывать оружие, идти против принципов и отказываться от спящего в сердце порока. Подобное произошло и с Азазелем, решившим возложить голову на плаху Люцифера, только бы не разлучаться с возлюбленной.
– Ты ведь понимаешь, что, укрывая вас, я могу лишиться жизни и титула? Узнай Аваддон о моем вмешательстве в ваш побег, он незамедлительно доложит Люциферу о дезертирстве. Мне небезразличен Аз, но расплачиваться самым дорогим ради его возможности обрести счастье я не намерен.
София расстроенно прикрыла веки. Одинокая слезинка, символизирующая разбившуюся о мой отказ надежду, скатилась по ее щеке к подбородку и капнула на меховой ворот накидки.
Ее терзания странным образом передавались мне. Разрушая ее веру в лучшее, я будто кромсал себя.
Похоть к Софии быстро переросла в уважение, когда она не только осмелилась выйти за созданный ее отцом барьер, но и не побоялась заявиться в наш лагерь – логово монстров, – крепко держа за руку Азазеля. Конечно, Аз не позволил бы низшим демонам причинить любимой вред, да и я сделал бы все, чтобы не подпустить инкубов к храброй девушке, но все же она не побоялась слепо следовать за любимым.
София резко распахнула глаза – в них синевой заиграла непоколебимая уверенность. Она шагнула к кровати, гордо расправив плечи и выпятив небольшую грудь.
– Назови цену, Асмодей! – потребовала девушка стальным тоном, принадлежащим не милой Софии, смотревшей с обожанием на моего брата, а принцессе Абракса.
Я усмехнулся и сжал переносицу пальцами. Мой веселый порыв был обусловлен вовсе не тем, как уверенно нежная девчонка держалась рядом с высшим демоном, совершенно не страшась того, что я способен пассом руки заставить ее задохнуться. Смеяться хотелось от ее раздувающихся розовых щечек и дрожащих губ, выдающих слезливую натуру.