В первой половине XX века кинематограф и музыка стали неразрывно связанными видами искусства, создающими уникальные и захватывающие произведения, которые производили неизгладимое впечатление на зрителей. Фильмы того времени не только визуально поражали своей красотой и техническими новшествами, но и отличались великолепной музыкой, подчеркивавшей и усиливавшей эмоциональную глубину сюжета. Композиторы, такие как Чарли Чаплин, Макс Стайнер и Эрнест Голд, стали настоящими мастерами создания музыкального сопровождения к фильмам, до сих пор считающимся классикой кинематографа. Используя оркестровые аранжировки и инновационные звуковые эффекты, они создавали музыку, которая эмоционально переносила зрителя в мир происходящего на экране. Эта эпоха признана золотым веком кинематографа и музыки, где каждый фильм становился уникальным и неповторимым произведением искусства, объединяющим в себе визуальные и звуковые компоненты.
Фильм «Певец джаза» стал известен не только благодаря музыкальным номерам Эла Джолсона в нем, но и записью его коротких реплик. 6 октября 1927 года, день премьеры «Певца джаза», считается днем рождения звукового кино.
Ранние эксперименты со звуком в России начались в конце XIX – начале XX века, они велись первопроходцами вроде А. Виксцемского, который в 1889 году создал аппарат для фонографической записи звука, а позже работы И. Полякова и С. Лифшица значительно продвинули изучение этой области.
Значительный вклад в развитие звукового кино в СССР внесли П. Г. Тагер и А. Ф. Шорин. В 1926 году Тагер разработал систему звукового кино «Тагефон», позволяющую достигать полной синхронизации звука с изображением, что было высоко оценено советскими властями и нашло применение в производстве фильмов. Эта система использовалась при съемках первого советского художественного звукового фильма «Путевка в жизнь». Шорин занимался разработкой систем оптической и механической звукозаписи, создав аппарат «Шоринофон», который применялся при создании репортажей.
Революция звукового кино в СССР сопровождалась плюрализмом мнений и противоречивыми реакциями на появление новой технологии. Манифест Эйзенштейна[5], Пудовкина[6], Александрова[7] выражал острый интерес к синхронизации звука и изображения, поскольку его авторы, с одной стороны, видели в этом угрозу для «культуры монтажа», а с другой – призывали к экспериментам по созданию контрапункта звука и изображения, использованию звука, резко не совпадающего с кадрами на экране. В то же время Дзига Вертов