«У нас ещё ладно, – успокаивал себя Хуан Карлос, – Серхио живёт на юге, в Пуэрто Десеадо, – вспомнил Хуан недавний звонок брата, – вот там ударил прямо-таки сибирский мороз!
А электростанция, где он работает директором, уже три недели не получает нановигура! На улице двенадцать градусов ниже нуля, океан вдоль берега затянулся льдом – небывалое дело! Что же говорить о несчастных людях, когда в их дома тепло вообще перестали подавать, и батареи в домах лопались как снаряды! Люди замерзают и на улицах, и в домах… Кто может, бежит на север, надеясь, что северные провинции если и не дадут работу, то хотя бы спасут от ледяной смерти. У нас-то в столице потеплее… Жить пока можно».
На скоростном лифте он поднялся наверх, открыл кабину и приготовился к работе, надеясь хотя бы в последний день сделать что-либо полезное, ведь уже шесть дней ни один океанский лайнер не подходил к крану под разгрузку. Ожидания Хуана были напрасными: никакие сигналы диспетчера к началу работы не высвечивались на мониторе. Да он прекрасно видел всё и сам: океан уже несколько дней оставался пустынным.
Слева простирался Буэнос-Айрес. Почти под краном виднелся Мост Женщины, но он никогда не нравился Хуану, далее в городе высилась старинная башня – Торре Монументаль, Дворец национального конгресса, Свято-Троицкая православная церковь, куда ходила его покойная жена, имевшая русские корни… весь город как на ладони… Уж насколько привычным стал этот пейзаж, а всё равно каждый раз опытного докера завораживал вид родного города. Хуан Карлос любил старину и несказанно радовался решению городских властей о том, что строить высотные дома в радиусе 15 километров от центра категорически запрещалось.
Справа… Безжалостный, бесконечный, угрюмый Атлантический океан, точнее, «его собственность» – залив Рио-де-ла-Плата… Сейчас с юга океан несёт холодную слякоть, а иногда и ледяную смерть «в подарок» теплолюбивым потомкам испанцев от самой Антарктиды…
Через три часа после начала смены автоматически открылся бар. Хуан медленно достал первое: тарелка холодного супа «гаспачо», который он очень любил, сейчас воспринималась как издевательство. К счастью, за холодным супом снизу были посланы солидный кусок дышащей жаром традиционной тушёной говядины с жареной картошкой, а на третье повара отослали Хуану две чашки матэ и эмпанады по-патагонски – горячие как огонь пирожки: два с бараниной и два с зайчатиной.