Пенни надулась, стесняясь говорить напрямую.
Знающая толк в коммуникациях миссис Уоткинс поспешила дочери на помощь. Она притиснулась к пришельцу, спугнув задремавшего у неё на коленях Кикки. Адам, чьи личные границы были жестоко нарушены, совсем уж по кошачьи ощетинился на неё.
– Скажи Габриэль, что на всех фото она получилась красиво! – шепнула она повелительно ему на ухо.
Пенни настойчиво закивала, выражая согласие.
Окольцованному Уоткинсами Адаму ничего не оставалось, кроме как покинуть насиженное место и пристать к приунывшей Габриэль с ноутбуком. Окинув взглядом фотографии, он не нашёл слов лучше, чем честное:
– Нормальные фотографии. Солидарен с Пенни – выглядят натурально.
Габриэль, которая в душе ожидала иного, с силой наступила Адаму на туфлю.
Претерпевая боль в ноге со стойкостью оловянного солдатика, пришелец беспомощно покосился на Уоткинсов. Но с их стороны одобрения он тоже не сыскал. Пенни, как не в себе, качала головой, а её мать отпечатывала у себя на лице свою ладонь, громко прицокивая языком.
Габриэль, чувствуя, что вокруг неё разводят какой-то глупый спектакль, отложила ноутбук и выпрямилась:
– Ладно, с фотографиями потом порешаем. Пора собираться.
Адам вопросительно вскинул брови.
– Уже почти два. Нужно успеть прибыть на кладбище к началу четвёртого.
– Понял, – отвечал тот, точно на приказ.
– Тебе не обязательно идти, Адам. – Габриэль укрыла себя руками. – Смерть профессора Нортона наделала столько шума, что на похороны заявится чуть ли не весь Станвелл. Это, – вздохнула она, поднимая глаза на пришельца, – не безопасное место для тебя. Ты хоть и похож на человека, но внимание всё равно привлечешь.
– Почему? Чем?
– У людей не бывает серебристых волос. И твои глаза… любой маломальский знаток косплея скажет, что это не линзы… А там такие найдутся, поверь мне.
– Но я не могу отпустить тебя одну. – Адам похмурел, озадаченный решением, которое всё никак не приходило ему на ум.
– Тогда! – Миссис Уоткинс потирала руки, предвкушая развлечение, о коем ксионец и не подозревал. – Мы изменим твою внешность!
– Время преображения! – поддержала её дочь.
– Пенни, тащи чемодан для вечеринок в мою спальню! А я… – Женщина плутовато разулыбалась. – Потащу Адама!
Примерно через четверть часа, припечатанный к стулу Адам, сумел открыть глаза. До этого ему мешали это сделать облака пудры, которую щедро сыпала ему на лицо миссис Уоткинс, а также распылитель Пенни с сухой краской, который, заканчиваясь, неприятно покашливал над ухом.