Богоравный вздохнул. Этот спор в той или иной его вариации они вели уже не один раз. Словесная перепалка, скорее, стала традицией, причем император затруднялся сказать, чьей: Фарнира, или его собственной. Он, говоря начистоту, вообще не был уверен, что существо такого порядка, как бог, может испытывать злость, радость, раздражение, веселье и другие чувства, присущие смертным. И Анаториан никогда не понимал, отчего Фарнир ведет себя так, а не иначе. Он подозревал, что у божества есть какая-то высшая цель, недоступная пониманию как простого смертного, так и полубога, и очень боялся, что однажды ему все же придется узнать, в чем она состоит.
А еж, потеряв всякий интерес к спору, вновь оказался на столе, и, наконец-то, перешел к делу.
– У меня есть для тебя отличные новости.
– Слушаю.
– Я нашел две новые игрушки. Впервые за столько лет, представляешь?
Анаториан дернулся, словно получил молотком ниже пояса.
– И кто же они?
– Отчаянные смельчаки, решившиеся молить меня о помощи. Конечно же, я ничего не дал им задаром, но, замечу, пареньки желали не так много, как ты, и взял я с них, – тут он хихикнул, – по-божески. А посему у тебя есть немного времени, пока ребятишки войдут в силу.
– Чего они хотят?
– Ничего особенного, – ответил Фарнир. – Найти одного императора и отделить его голову от туловища, все, как всегда.
Анаториан сохранял спокойствие, хотя сделать это было очень непросто.
«Стало быть, так. Нужно попробовать выведать что-нибудь полезное»!
– И где я их найду? – произнес он.
Повелитель Хаоса внимательно воззрился на Анаториана, склонив голову на бок и забавно дернув усами.
– Ты принимаешь все слишком близко к сердцу, будь проще, – посоветовал Фарнир. – Не спеши, детишки еще очень слабы, и именно поэтому я не скажу, где они. Начинай искать сам, быть может, и обрящешь.
– Что? – не понял император.
– Ничего, ничего, – заверил его бог. – Все в порядке.
– Но почему ты помогаешь мне?
– Разве не очевидно? А я думал, что ты за полторы сотни лет жизни должен бы уже научиться понимать меня, – сокрушенно покачал головой еж.
Анаториан продолжал буравить его вопросительным взглядом, не произнеся ни слова.
– Так вот, – продолжал Владыка Хаоса. – Если бы ты был столь же высокоорганизованным существом, как ежи, то знал бы, что перед бессмертными уже спустя две-три сотни лет все сильнее и сильнее начинает подниматься вопрос скуки и борьбы с нею.