Во дворе радостно затявкала собака, скрипнули половицы, и на пороге кухни появился отец Александр – высокий, крепкого телосложения мужчина сорока пяти лет с длинными темными вьющимися волосами и густой окладистой бородой. Выглядел он моложаво, хотя уже начал слегка лысеть, и первая седина посеребрила голову. Порой хуторяне, увидев батюшку, не могли сдержать восторга: «Вот дал же Бог столько красоты одному человеку!» Отца Александра прихожане очень любили. Иногда он был строгим, но всегда оставался справедливым ко всем своим духовным чадам.
Батюшка только что вернулся из храма, поэтому на нем была черная ряса священника, а на груди висел большой серебряный крест – награда от епископа за усердное служение Господу. Отец Александр с нежностью посмотрел на жену: «Какая же она прекрасная, моя любимая Верушка, тихая, добрая, трудолюбивая, «незаметно незаменимая» – эти слова как будто про нее написаны в Церковном уставе, рассказывающем, какой должна быть супруга православного священника».
– О, божественный запах! – воскликнул батюшка. Матушка подняла на него полные слез большие серые глаза.
– Вера, что случилось? Почему ты плачешь?
– Кольцо обручальное… Ведь еще утром было на руке, а сейчас его нет нигде! – едва слышно промолвила она.
– Не плачь и не переживай! Найдется твое кольцо, никуда оно не денется из дома. Лежит где‑нибудь и посмеивается над тобой. А может быть, оно соскользнуло с руки, когда ты замешивала тесто? Тогда кто‑то получит пасхальный подарок вместе с твоим куличом! – батюшка улыбнулся. – Накрывай лучше на стол, я ужасно голоден, с утра маковой росинки во рту не было.
Матушка, немного успокоившись, принесла кастрюлю с постными щами из кислой капусты, нарезала хлеб и поставила на стол солонку. Она мало солила пищу, при этом любила повторять: «Недосол – на столе, пересол – на спине!»
Поставив перед мужем полную тарелку щей, матушка Вера села напротив и, подперев лицо руками, спросила:
– Ты сегодня сильно задержался, я даже хотела за тобой детей послать. И, вижу, чем‑то расстроен, что случилось?
– Да как тебе сказать, старая история. Помнишь, наш председатель просил выделить колхозу часть помещения в храме под яровизацию зерна? Я тогда отказал ему, не дал ключи, ведь негоже в Божием доме склады устраивать. Он грозился разобраться со мной и, по‑видимому, пожаловался начальству, потому что сегодня приезжала целая делегация из района, сказали, что это саботаж, контрреволюционная деятельность и я за это отвечу! А один пренеприятный тип добавил, что скоро попов вовсе не будет, храмы закроют, тогда точно их все отдадут под склады, а может, даже разрушат, так как «религия – это опиум для народа!».