Мне снился Хелсаррет.
Бесконечные пески, казавшиеся серыми под звездным ночным небом, а в нем холодный, бесстрастный серебряный серп луны. Потаенный оазис, найти дорогу в который можно, только разгадав хитрые загадки. Старая крепость такого же цвета, как песок, на котором она стоит. Просторный внутренний двор, залитый бледным светом полумесяца, и пара десятков застывших темных фигур. Все – в той самой мучительной с непривычки позе, которую так сложно воспроизвести непосвященным.
Это было одно из ночных молений учеников. Не столько действительно моление, сколько очередная проверка нашей выносливости: оскорбим мы богиню Ланону и тихонько заснем после полного трудовых тягот дня или же честно просидим до утра в священном трансе? Учителя всегда делали вид, что не наблюдают за нами, что двор пуст, никого, кроме нас, в нем нет, а потому всё остается только на нашей собственной совести. Конечно, это была неправда – после серии молений главных хитрецов обязательно наказывали.
Я тщетно боролась с одолевающей меня дремотой. День был просто ужасен. Ученики всегда начинали с самой нижней ступени – драили полы и отхожие места, готовили еду на всю обитель и возделывали сад среди пустыни. Тот, в чьих руках однажды окажется невообразимая сила магии, должен знать, каково это – быть слабым и униженным. По мнению учителей, только так в будущем мы сможем справедливо распорядиться новыми знаниями и умениями. Но проклятье, как же это было тяжело! И как хотелось спать…
Глаза закрывались сами по себе. Я тут же их испуганно распахивала. Не спать! Я не для того удрала из дома, подвергала себя опасностям, пересекая море и углубляясь в пустыню на чужом континенте, чтобы быть изгнанной из-за такой глупости! Мы можем считать, что никто не видит, как мы дремлем, но учителя бдят. Я чувствовала, как один из них наблюдает за мной сзади, из темноты. Ощущение было липким, неприятным, однако я боялась обернуться и проверить, действительно ли кто-то на меня смотрит и вообще учитель ли это. Я только лишь держала спину прямой и старательно пялила глаза в стену перед собой, чтобы не опозориться и доказать, что достойна даруемой в обители силы.