Слезы начали литься сами по себе, и она даже не заметила этого.
Джулия развернулась к коридору, и ее взгляд встретился с глазами Патрика. Он стоял, прижавшись к стене, словно пытаясь спрятаться в тени, но его присутствие было невозможно игнорировать. Худой, словно подросток, в слишком широкой пижаме, которая болталась на нем мешком, Патрик выглядел потерянным и беспомощным.
Его лицо было бледным, почти прозрачным – как у человека, которому внезапно открыли страшную тайну. Глаза – огромные, полные ужаса, будто весь мир только что раскололся перед ним пополам. Рот слегка приоткрылся, но слов не было, лишь слабое, едва уловимое дыхание.
Джулия увидела, как его руки сжались в кулаки, словно он пытался удержаться за что-то невидимое, но дрожь в пальцах выдавала его внутренний ужас. Казалось, он замер, не зная, как двигаться, как реагировать, как понять все, что он только что услышал.
– Патрик… – дрожащим голосом произнесла Джулия, сделав шаг к нему.
Но он вдруг резко оттолкнул ее. Это было скорее инстинктивное, чем осознанное движение, но сила толчка ее удивила. Она споткнулась, оперлась о стену и лишь успела увидеть, как Патрик, сорвавшись с места, побежал к выходу босиком, в ночной пижаме.
– Патрик, стой! – крикнула она, но он уже распахнул дверь и исчез за порогом, будто этот дом стал для него слишком тесным и душным.
На мгновение она осталась одна в звенящей тишине, чувствуя, как мир вокруг рушится. Ее взгляд остановился на пижаме, которая болталась на сыне, будто и сама была частью этой абсурдной, бессмысленной сцены. Джулия судорожно вдохнула и побежала к двери, но сына уже не было видно.
– А-а-ауч! – громко вскрикнула Джулия, хватаясь за мизинец.
– Что случилось? – Виктор ворвался в спальню, лицо его было обеспокоенным.
– Я снова ударилась об эту чертову кровать!
Виктор остановился, окинул ситуацию взглядом, затем вздохнул, покачал головой и произнес:
– Ну даешь! Она уже пять лет тут стоит, а ты все так же умудряешься ударяться об угол. Давай присядь.
Джулия, ворча, опустилась на кровать. Виктор опустился перед ней на колени, аккуратно взял ее ногу в руки и поцеловал пострадавший мизинец. Она уже хотела начать привычную тираду об неудобстве этой кровати, но, глядя на его трепетное и нежное выражение лица, смягчилась.