Некоторое время Катька смотрела налево, затем направо… Потом она рассматривала, что делается в биомире, поднимающемся из земли до трети забора: видела божью коровку, кучу муравьёв, пару бабочек и ещё нечто мелкое, но летающее, что несколько раз пыталось усесться на её ноги. Ноги она тоже несколько раз поднимала – не столь высоко, как хотелось бы отсутствующему Лососю, но достаточно для того, чтобы некоторые, и не только из микромира, увидели: и ножки у неё тоже неплохи.
Тот, кто сидел за шторой окна второго этажа четырёхэтажки, удачно построенной напротив школы задолго до Катькиного рождения, точно должен был поверить в её, Катькину, неотразимую красоту. Штора колыхалась за всё время Катькиного сидения на заборе раз двадцать. При этом Катька раз двадцать прищуривала правый глаз, чтобы убедиться: штора колышется не от ветра, а… А ещё она думала. Впрочем, периодически плюясь, и уже не на окурок, а куда придётся: «Зараза!»
Слово «зараза» относилось не к тому, кто прятался за шторой, а к однокласснику – к Лососю. А за шторой должен был находиться Илья Дробан из девятого «б». Из их школы. По нему, практически круглому отличнику, но при этом спортсмену-футболисту и лыжнику, да ещё и красавцу-брюнету – высокому, стройному, одевающемуся прямо-таки моднюче, – сохли даже некоторые акселератки-пятиклассницы. И не было житья в социальных сетях этому человеку вселенной их городка от сообщений неопознанных компьютерных объектов – реальных и выдуманных. Даже сейчас, когда он уже второй день не ходил в школу из-за травмы. На матче против одиннадцатого «а» Илья вколотил выпускникам два безответных мяча, и тогда старшаки завалили звезду местного футбола на газон стадиона, повредив Дробану правую руку. Слава богу, не сломали, а то бы Катька им показала! Да и не она одна…
«Да пропади он пропадом! – подумала Катька, уже не обращая внимания на колыхание шторы окна второго этажа. – Как он догадался, что я красоту показываю?! Зараза!»
Очередная мысль про Лосося, перебившая мысли про Илюшу Дробана, вывела Катьку из себя. Она наконец-то спрыгнула с забора, решив, что урок истории – лучшее, что может отвлечь от безобразия, заполнившего её голову.
Смартфон задёргался в смс-припадке на второй минуте истории. Звук телефона Катька на уроках отключала, но вибрацию оставляла: мало ли? Впрочем, в мёртвой тишине, наступившей в их седьмом «в» после слов «истерички», что сейчас она устроит контрольную, даже вибрация прозвучала громом первой майской грозы, промчавшейся над их городком прошедшей ночью.