Пес, заходясь в слюнявом лае, почти укусил роскошный хвост седой лисицы, и я была этим псом. Я клацнула зубами по опаленной кисточке, пока в загривок прилетало раскатистое: «Ату!»
Лис нырнул в ямку, и я – вслед за ним. Когда мы упали и скатились по землистому желобу, я уменьшилась и оказалась под когтями синеглазого лиса: из его световых очей валил серый пар. Чревовещанием он сказал: «Вспомни, в чем ты хороша, Иголочка».
Чьи-то руки схватили меня за загривок, а я лила собачьи слезы, но только уже не была псом, а каким-то беззащитным зверьком – кроликом или крысой – и меня подняли над землей два больших человека. Их лица прорезали жуткие ухмылки, а глаза, фасеточные, таращились с научным интересом.
– Сколько парацетамола ты выпила? – спросила страшная Веля, поднося к моей шее шприц.
Я засучила лапками.
– Как часто красила губы? – протянул Зева, подводя к моей шейке провода.
– У обезьян неприятное выражение морды, – скривилась Эвелина, сдавливая длинные уши в кулаке, – когда они понимают, что Белый Кролик опоздал на прием к Королеве.
– Обращайтесь… если очень хочется глянуть.
Окутанная катетерами, как стеблями роз с шипастыми иглами, я покатилась по тоннелю; мелькал свет и клубилась пыль, и я росла, становясь человеком, но плита давила, а билборды, расставленные за пределами трубы, изображали смеющиеся лица. Они смеялись надо мной, пусть я их не видела, зато слышала. Они лечились эссенцией из моих слез и красились красками моей души. Как же я безобразна.
«Попробуйте заново».
Вернулось дыхание, и меня обуяла паника: я переживала этот день уже двадцать семь раз. Двадцать семь проклятых дней, похожих один на другой, и я все время проигрывала – каждый день моя память обнулялась, но росли подозрения и состояния, которые я путала с дежа вю. О боже, я сейчас опять все забуду. У меня считанные секунды на то, чтобы вырваться из дня сурка, но я решительно не понимаю, в чем дело! Что я должна устранить, чтобы вырваться?
Меня обдурили. Меня посмертно обдурили…
– Меня посмертно обдурили, и я поцеловалась с другим, потом прожила несколько лет с третьим в альтернативной реальности, а тосковала по первому, – довершила исповедь я и устремила взор к обрыдлому небесному куполу, – по тебе, Ян. И по тебе, Ян, и по тебе, и по тебе.
Глава II. Заброшенная водонапорная башня